Время Верочек (СИ)

Главврач шумно сглотнул слюну, поперхнулся, стал судорожно хватать воздух открытым ртом. Слёзы потекли из-под его очков. Он весь взмок от удушающего кашля и нервного напряжения.

Капитан Смирнов распахнул настежь окно. Приток свежего воздуха взбодрил и вернул свободу мыслям и дыханию.

– Извините, – еле слышно проговорил главврач. – Я к этой истории отношения не имею и более, чем сказал вчера, сказать не могу. Я ничего не знал. Все тайны покойный Олег Тихонович унёс с собой в могилу.

– Выходит, что не все, Пётр Валентинович, не все. Вы получили от бывшего главврача за свои заботы о якобы его сыне солидный куш. Олег Тихонович, понимая, что неизлечимо болен и обречён, передал Вам огромную сумму денег, просил не только заботиться об этом человеке, но и никому, никогда не выдавать его местонахождение и не отпускать на волю. Вы пообещали, взяли деньги, и своё обещание сдержали, поселив мужчину за высоким забором на территории собственного дачного участка. Удобно, правда? Какой-никакой, а работник: сажает, поливает, пропалывает, собирает урожай. Ничего не требует, тихий, проблем с ним нет, на судьбу не ропщет, согласен век просидеть в каморке. Еду из больницы носит санитарка, она же стирает бельё. И, главное, пациент не сумасшедший, как Вы сами изволили мне сказать в нашу прошлую встречу. Зачем же Вы, Пётр Валентинович, говорите, что не имеете отношения к этой истории, а сами продолжаете удерживать не умалишённого человека? На каком основании?

Главврач закрыл окно, налил стакан воды, хотел осушить его залпом, но поспешил. Часть воды пролилась на брюки.

Смирнов улыбнулся:

– Сухим выйти из воды не удастся, Пётр Валентинович.

– Мне надо подумать…

– Я Вас не тороплю.

Капитан успел выкурить пару сигарет прежде, чем главврач дал признательные показания:

– Олег Тихонович перед смертью выразил желание переговорить с глазу на глаз. Так я узнал, что Матвей в армии убил человека, – начал свой рассказ главврач. – Олег не мог спрятать сына в больнице, чтобы спасти от тюрьмы, здесь бы его обнаружили в тот же день. Срочно требовался донор, им и стал случайный попутчик Матвея. Его настоящее имя главврач не разглашал. Я поначалу не желал ввязываться в это дело, но Олег убедил, что для меня опасности не будет, ведь человек, которого надо прятать, никого не убивал, добровольно согласился отдать своё имя. В случае, если я соглашаюсь и впредь нелегально держать его, то Олег Тихонович щедро отблагодарит и поднимет все свои связи для того, чтобы меня назначили на должность главврача. Скажите, что теперь со мной будет?

– Придётся отвечать по закону, Пётр Валентинович.

Допрос с пристрастием

Уголовное дело Матвея Пырьева получилось объёмным, одних только свидетельских показаний – несколько томов.

В отдельное производство пришлось выделить дело бывшего и настоящего главврачей Троицкой больницы, вступивших в преступный сговор.

Следователь Смирнов жалел о том, что в сутках всего двадцать четыре часа. Их явно не хватало для того, чтобы подготовить все материалы для передачи в суд.

Ему предстояло последнее свидание с Пырьевым, точнее, допрос с пристрастием. Так Смирнов называл дознавательное мероприятие с применением эмоционального давления на допрашиваемого.

За время нахождения в следственном изоляторе Матвей Пырьев сильно похудел, вещи странно висели на нём, он был похож на огородное чучело, не хватало только шляпы с полями. Прежняя прыть с него сошла, уступив место серой тоске, в глазах поселилась ненависть к миру.

– Сегодня есть последний шанс сказать правду, – начал капитан Смирнов. – Как Вам удалось заставить Егора Удальцова остаться в Троицкой психиатрической лечебнице, которой руководил отец?

Пырьев занервничал: этот вопрос был равносилен тому, что капитан сходу положил его на лопатки. Дальнейшее сопротивление было бессмысленным, но обвиняемый продолжал упираться и совершать ненужные словесные потуги:

– Вы же знаете, капитан, у меня нет отца, я даже никогда не видел его фотографии. Мать растила меня одна и ни разу не упоминала о нём.

– Вы говорите неправду. Ваш отец – Маслов Олег Тихонович, Вы прекрасно знали его и часто навещали, ведь в этой же больнице под руководством Олега Тихоновича работала санитаркой Ваша мать. Сюда же Вы уговорили заехать перекусить и немного отдохнуть ничего не подозревающего Егора Удальцова с дочкой, всецело полагаясь на помощь своих родителей.

– Я отказываюсь что-либо говорить без адвоката.

– Пырьев, с адвокатом или без, Вы не сможете оспорить этот факт. У меня есть выписка из отдела кадров Троицкой больницы, вот она. Здесь чётко прописаны фамилия, имя, отчество Вашей матери, занимаемая должность, дата приёма на работу, номер приказа. Более того, у меня на столе лежит копия приказа за подписью Вашего отца. И если Вам мало документальных подтверждений, то имеются многочисленные свидетельские показания. Вас хорошо знали и врачи, и санитарки этой больницы, и даже работники столовой. Более того, они помнят, как Вас провожали в армию, и как Вы быстро из неё вернулись.

Обвиняемый молчал, как будто набрал в рот воды.