Время возвращаться домой

 - Это вам, молодым, все время хочется спать и кушать. А нам, старикам, уже не можется ни того, ни другого.

 - Ну, какой же вы старик? Вот, мечтаете об Оксане Леонидовне...

 - А мечты от возраста не зависят, юноша. Хотите, я расскажу вам вашу мечту, которая умрет вместе с вами?

 - Простите? - не понял Алексей.

 - Присаживайтесь, молодой человек, - Шпильрейн подвинулся на край скамеечки, достал из внутреннего кармана трубку и неторопливо стал набивать ее. В густой, влажный запах московской зелени незаметно впился тонкий запах табака. А где-то высоко хлопнули створки оконной рамы.

 Алексей сел и достал свои папиросы "Норд".

 - Вы в детстве мечтали найти своих родителей. Ведь так?

 Алексей аж поперхнулся дымом.

 - И до сих пор мечтаете их найти. Прекрасно понимая, что эта мечта несбыточна. Не правда, ли?

 - Откуда вы знаете?

 - Вы забыли, я все-таки профессор педагогики! - Шпильрейн произнес эти слова, гордо подняв указательный палец к ночному московскому небу. - А в прошлом... В прошлом я был, между прочим, психотехником, пока ваш товарищ Сталин не разогнал педологов и наш институт. А мой брат, правда двоюродный, так вообще получил инфаркт, после того, как закрыли его журнал, в котором он трудился главным редактором. Получил и умер.

 - Что-то мне не очень нравятся такие речи, - сухо ответил Алексей.

 - Ну, так пойдите и донесите на меня в НКВД. Ходить далеко не надо, одиннадцатый подъезд буквально напротив.

 - А причем тут одиннадцатый подъезд? - не понял лейтенант.

 - Вы еще многого не знаете об этом доме, - вздохнул Шпильрейн. - Если бы вы породнились с Карповыми, то узнали бы такое, отчего, конечно, стали бы спать меньше.

 - Очень вы витиевато говорите...

 - Просто много мыслей, и высказать их я не успеваю. Тем более, немного выпивши... Я вас, наверное, задерживаю? Вам хочется сейчас побродить в одиночестве, встретить рассвет, написать глупое стихотворение? Это все гормональные реакции. И ради Бога, сдвиньте ваши ноги, мне неудобно сидеть. Я понимаю, что после прогулки с прелестной барышней у вас ТАМ все распухло и болит, но вы заняли почти всю скамейку...

 Лейтенант быстро покраснел и мгновенно сменил позу, положив ногу на ногу.

 - Простите меня великодушно, - улыбнулся Шпильрейн. - И не краснейте - что естественно, то не без образа Яхве.

 "Он еще и мракобес религиозный", тоскливо подумал Алексей. И начал придумывать причину для того, чтобы сбежать.

 - Впрочем, я зачем-то нагружаю вашу голову бесполезными для вас идиомами, юноша. Если вы хотите уйти - идите. И никогда не придумывайте оправдания своему поведению. Просто делайте то, что вы хотите. Получите по желанию. Идите, товарищ лейтенант, я вас не хочу беспокоить. Только помните, будущего у вас с Оленькой - нет.

 - Это еще почему? - Алексей аж вздрогнул от этих слов.

 - Я умею бывать в БУДУЩЕМ. Увы, не сам, но с помощью моих подопытных. Я вам уже говорил, что ВАШ товарищ Сталин разогнал психотехнику и педологию?

 "Он еще и сумасшедший", мелькнула мысль, но что-то такое было в голосе профессора, что лейтенанта остановило.

 Это "что-то" было спокойной уверенностью знающего человека.

 - Еще до революции я побывал на лекциях Зигмунда Фрейда. Вы слышали о нем? О! Мощный человек! Человек, который перевернул мир, хотя мир этого еще не заметил. Есть два человека в этом мире, которые смогли его перевернуть. Наш Христос и наш Фрейд. Да, забыл - вместо Христа у вас сейчас Ленин, но это неважно. Важно другое: когда я вернулся в Россию, началась война. Потом революция, потом опять война. Но мы все равно работали, даже в отрыве от цивилизации. Москва стала третьим, после Вены и Берлина, центром психоанализа. Пока к власти не пришел товарищ Сталин. И, надо сказать, он правильно сделал, что запретил нам ЭТО. Кто знает, до каких адских глубин мы бы докопались...

 Когда я был молодым, а это было очень недавно, я был делегатом Первого психоневрологического съезда. Там выступал бывший товарищ Бухарин, чтоб ему в аду гореть до скончания времен. И знаете, что он сказал? Дословно я не воспроизведу, но он сказал так... "Мы должны создать нового человека. Человека, который по зову партии готов идти на завод или взять в руки винтовку. Нам нужна миллионная армия людей, которые без раздумья выполнят любой приказ партии. Нам нужны человеческие машины". И вы знаете, я с восторгом слушал его. Мы получили карт-бланш для исследований. Впервые в истории человечества, государство обратило свой взор на психологическую науку. И мы работали... Работали и получали результаты. Результаты, от которых я прозрел. И я искренне рад тому, что нас, психотехников - запретили.

 Нет, никого не посадили. Только мой бедный Исаак внезапно умер. А некоторые бесследно исчезли. Правда, я исчезнувших иногда видаю, здесь, в Москве. У некоторых уже шпалы на красных петлицах. Я вас еще не утомил? Тогда слушайте дальше.