Время вспомнить (СИ)

  - Я помогу, если обещаете и сейчас не звать их, - предложил лавочник. - Уладим все миром. Нам не нужны лишние вопросы, так, госпожа? А тем оратам и урока будет достаточно, в тюрьме женщинам плохо.

  Лавочник попросил девушку приоткрыть дверь и показаться воровкам, а сам подошел к женщинам и заговорил с ними. Молодая вскочила, покраснев, пыталась спорить, но потом увидела Тай, молча взиравшую на обидчиц, и сникла. Ораты подхватили сумки и поспешно покинули кофейню, с испугом оглядываясь. Лавочник отсчитал Тайиле восемьсот пятьдесят золотых, но та из благодарности к доброте адмана взяла только восемьсот монет. Мейри с непроницаемым видом смотрела на все происходящее, не произнося ни слова.

  - И все-таки, почему вы мне помогли? - смущаясь, спросила Тай у лавочника перед уходом. - Ведь вы могли бы заплатить воровкам вдвое меньше. Зачем было брать на себя лишний труд и упускать выгоду?

  - Ну не так уж и упустил, милая барышня, - задумчиво проговорил мужчина, подбрасывая на ладони мешочек с пятьюдесятью золотыми. - Говорят, что каждого человека опекают свои боги. Я, видно, при рождении попал под опеку самых придирчивых Всеведущих. В молодости они пару раз так проучили меня за мои грешки и проделки, что ныне я изо всех сил стараюсь блюсти заповеди. А ежели совсем откровенно, как смог бы я спать спокойно, зная, что нагрел руки на чьем-то несчастье? У вас глаза, как у моей дочери, такие же искренние и доверчивые. Уж она-то никогда не сможет вести торговлю: заповеди заповедями, но без толики обмана в нашем деле никак нельзя.

  ****

  - Послушай, - сказала Тай, лучась от счастья. - ...Три дня и три ночи стучался пленс в облике юноши в окно сажеской дочери, приговаривая: 'Открой, душа моя, это я, жених твой. Насилу к тебе добрался, не ел, не спал, от зверья лесного отбивался'. Знала сажеская дочь, что зверье лесное пыталось защитить ее - мертвое тело с дороги свернуть, в глушь заманить, в болоте утопить, да только пленс сильный был, одним ударом головы им сносил. Три дня и три ночи молила дева Мать-Землю защитить ее от демона, пока Стихии наполняли ее силой по капле, а пленсу отвечала: 'Сейчас, милый мой, выйду к тебе, вот только длинна у меня коса - три локтя осталось заплести....Сейчас, добрый мой, выйду к тебе, вот только длинна коса моя - два локтя осталось заплести...'. На четвертый день наполнила сажеская дочь силой Берег Левый и Берег Правый, и Течение жизненное, вышла к демону и отправила его в ад. Упало тело жениха на землю мертвым, заплакала дева так горько, что услышали звери ее плач и пришли к ней. Вместе собрали они погребальный костер и возложили на него юношу. Прах его разлетелся, развеялся над быстрой рекой, поселилась сажеская дочь у реки и стала мудрой сагиней. Люди со всех концов земли приходили к ней за советами, а когда возродился на земле жених ее погибший, ничего из прошлой жизни не ведавший, пришел он к ней и попросился в ученики. Так появились на земле первые охотники...'

  - Интересно, сколько ей тогда было лет? - перебила Мейри Тайилу. - Ведь она же его еще помнила, продолжала любить, наверное.

  Тай полистала потрепанную книгу:

  - Об этом - ничего. Сказка, все-таки.

  - Вот-вот, грустная сказка. Она, наверное, была вся седая, и ей больно было смотреть на человека, который ее даже не узнал, - Мейри перевернулась на живот, потягиваясь после долгого лежания на травке, выгнувшись так сильно, что пальцы босых ног коснулись косы, уложенной пучком на затылке. - Эээээх... Если там все сказки такие, верни книгу продавцу и потребуй семь золотушек обратно.

  - Ты что? Это же дометрополийские притчи, легенды Пятихрамья! - возмутилась Тай. - А книга издана еще при Гефриже для библиотеки Мефта. Мне вообще повезло! Торговец сказал, такие уже и не печатаются.

  - Вот в это я охотно поверю, - согласилась Мейри. - Кто же нынче сажеским сказкам позволит умы беспокоить? Ну ладно, почитай еще что-нибудь, только повеселее. А нет там, случайно, про Мафуса и хитрого старого охотника? Мне ее в детстве учитель читал.

  - Кажется, есть, - Тай продемонстрировала подруге иллюстрацию, изображающую старика в перевязанных сапогах верхом на четырехглавом демоне.

  - Ух ты! - обрадовалась Мейри. - Я ее до сих пор почти наизусть помню.

  - Тогда не интересно. Я почитаю тебе другую, о твари и сажеской дочери.

  - Ладно, - Мейри положила голову на согнутые руки и приготовилась слушать.

  - ...Давным-давно жил на свете один демон. Хитростью заманил он в свои сети доброго юношу и убил его, превратив его душу в пленса. Он поместил его в огромного волка, заставив служить себе до конца его звериных дней. Скакал черный волк по лесам и полям и беспокоил народ на радость демону. Встретил преображенный однажды мудрую сажескую дочь, что готовилась стать женой великому охотнику. Хотела дева изгнать пленса в темные миры, да разглядела в нем душу чистую. Долгие беседы вела она с ним и полюбила его всем сердцем...

  - Ого, - Мейри хмыкнула. - А как к этому отнесся ее жених?