Время злых чудес

Она собрала листки, взяла с подоконника забытую когда-то Паровозниковым зажигалку, щелкнула и подожгла. Бросив догорающие останки в раковину, Лена вдруг поняла, что чувствует себя прекрасно, как будто Голицын занимал в ее жизни слишком много места, а теперь у нее появилось пространство, заполнять которое чем-то или кем-то она не испытывает никакой потребности.

Для очистки совести Лена ехала в СИЗО к Арине Долженковой. Она собиралась предпринять последнюю попытку воззвать к разуму молодой женщины и убедить ее отказаться от показаний. Лена не особенно верила в успех, но все-таки решила попробовать.

Арина снова выглядела уставшей и бледной, но одежда на ней была другая, и, перехватив Ленин взгляд, она объяснила:

– Мамина сиделка приезжала, принесла передачу. Гарик у мамы живет.

– Арина, давай поговорим начистоту, – предложила Лена, усаживаясь за стол. – Все-таки мы с тобой давно знакомы.

– Думаешь, легко разговаривать по душам, когда ты по одну сторону этого стола, а я по другую, и ты – следователь, а я – обвиняемая? – чуть усмехнулась Арина.

– Я могу пересесть, если тебе это поможет. Но не думаю, что дело в этом. Объясни мне так, чтобы я поняла – зачем ты себя оговариваешь?

– Я не оговариваю, – сразу замкнулась Долженкова. – Я сказала правду, все было так, как написано в моих показаниях. Я убила Сергея.

– Арина, я не хуже тебя знаю, кто на самом деле убил Сергея. И даже знаю, что сделано это было не специально, у твоей свекрови не было намерения отправить собственного сына головой на камни. Она не справилась с нахлынувшими эмоциями и воспоминаниями, и это придало ей сил. Убийство по неосторожности.

– Это сделала не Галина Васильевна.

– Арина, я понимаю твое желание помочь пожилой не очень здоровой женщине, но делать это, ломая судьбу сына?

– Сын, когда вырастет, все поймет. Я ему объясню. Очень прошу тебя, Лена – не мешай мне. Я не отступлюсь и от показаний тоже не откажусь.

– Скажи, за что он тебя ударил? – тихо спросила Лена, глядя прямо в ввалившиеся глаза Арины.

– Я надела не те серьги. Слишком дорогие для того наряда, в котором была. Сергей не любил, когда я выходила в люди в дорогих украшениях, выставляла напоказ наше благосостояние, – ровным равнодушным тоном ответила Долженкова. – Он любил, когда я надевала их для него, когда мы были наедине.

– Он ударил тебя по лицу?

– Да. Размахнулся и ударил. Я отшатнулась…

– И тут появилась Галина Васильевна и изо всех сил толкнула Сергея в грудь так, что он не удержался и перелетел через перила, да?

– Нет, – так же равнодушно возразила Арина. – Нет, это я его толкнула.

Лена тяжело вздохнула. Этот разговор не приведет никуда, она поняла это, едва Арина переступила порог кабинета. Она будет стоять на своем и не отступит.

– У меня есть чистосердечное признание Галины Васильевны Красиной в том и о том, что это она толкнула своего сына.

– Порви его, – чуть оживилась Арина. – Я очень прошу тебя, Лена, пожалуйста, ради моего ребенка – порви эту бумагу. Галина Васильевна ни в чем не виновата, это все я. Сделай, как я прошу, так будет лучше для всех. Ты сама сказала – это убийство по неосторожности, не дадут большой срок, и отбыть его будет куда легче мне, чем Галине Васильевне. Я очень тебя прошу, умоляю!

– До двух лет, – проговорила Лена, глядя ей в глаза. – Ты готова потерять два года жизни сына?

– Раньше ты обещала семь, – печально улыбнулась Арина. – А два я как-нибудь переживу.

– Ну, как знаешь, – вздохнула Крошина, признавая поражение. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Все деньги Сергея унаследует Гарик. Им будет, на что жить, пока я не вернусь, – проговорила Долженкова. – Я знаю, что Сергей составил завещание в пользу сына. Я не против.

– Почему ты думаешь, что все перейдет сыну?

– Я сама так решила. Мне хотелось, чтобы Сергей не думал, будто я с ним ради денег. Мы сделали это как раз после того, как он потребовал подтвердить отцовство. Я настояла на том, чтобы Сергей написал завещание и оставил все Гарику.

– И теперь об этом лучше вообще ничего и никому не говорить. Это дружеский совет – иначе тебя могут заподозрить в умышленном убийстве, а это уже совершенно другая история.

– Я никому не скажу. Но поверь – из-за денег я никогда не смогла бы поднять руку на Сергея. Нет.

Лена поднялась, поправила юбку:

– Мне пора. Дело закрыто и будет передано в суд. Держись, Арина.

– А у меня нет другого выхода, – улыбнулась Долженкова, тоже вставая. – Я нужна им всем – маме, Гарику и Галине Васильевне.

Эпилог