Все что нужно ей

Проснулась я оттого, что Гришка сильно сжал меня, потягиваясь. Глаза открыла, тут же загородилась рукой, спасаясь от яркого солнечного света, и следом уже поняла, что крепко прижата к мужскому телу, и мужчина за моей спиной просыпается. Вздыхает, тыкается носом мне в шею и потягивается. В первый момент, ещё находясь в полудреме, я откинула голову ему на плечо, позволила себя погладить по боку и животу, а следом глаза в страхе распахнула и поспешила отодвинуться. Но это не так-то просто было сделать, Гриша держал меня крепко, в инстинктивном желании добиться взаимности и продемонстрировать степень своего утреннего желания. Это я как раз хорошо чувствовала, и запаниковала. Но вырываться и кричать было опасно, и поэтому я попыталась осторожно отодвинуться от него, потом села на постели, всё ещё удерживаемая мужской рукой. На Гришку посмотрела, он лежал с закрытыми глазами, уткнувшись носом в мою подушку, щёки потемнели от щетины, и так он выглядел ещё более зверски, а оттого странно — лёжа на белоснежном сатиновом постельном белье. И я впервые разглядела побелевший от времени шрам на его ребрах с левой стороны. Сглотнула, от накатившего волнения, взгляд отвела, а потом потрясла Гришку за плечо.

— Просыпайся, Гриш.

Он угукнул без всякого намерения открыть глаза. Я ещё потрясла и добавила требовательности в голос.

— Гриша.

Он выдохнул, губами причмокнул и перевернулся на спину, раскинув руки в стороны. Я решила дать ему минуту, волосы пальцами расчесала и собрала их в хвост. Посмотрела за окно и неожиданно вздохнула, как перед тяжким испытанием. Почувствовала взгляд, направленный мне в затылок, повернулась, но сказать ничего не успела, дверь без стука открылась и в комнату заглянула Алёна. На руках у неё был ребёнок, и она, кажется, запоздало вспомнила о том, что неплохо было бы проявить деликатность. А я, хоть и была в футболке, которая скрывала от постороннего взгляда мою наготу, под её взглядом ощутила себя голой и смутилась.

— Вы разбудить просили. Автобус через час.

Гриша со стоном потянулся.

— Встаём, Алён.

Она дверь закрыла, Гришка без всякого промедления на кровати сел, наклонился за своими джинсами, а я продолжала сидеть, не в силах справиться с эмоциями. Этим утром они меня прямо душили, а смысла их я понять не могла.

— Ты только не пропадай снова, — попросила его Алёна на прощание, целуя в щёку и пристально вглядываясь в его лицо. — Звони обязательно. И матери позвони.

— Конечно.

— Не конечно, Гриша, а позвони. Мне надоело оправдываться перед ней.

— А ты не оправдывайся. Скажи всё, как есть.

— Ты шутишь?

— Нет, — серьёзно ответил он, а после улыбнулся и обнял сестру за плечи. — Я позвоню завтра, — пообещал он.

— Хотя бы через неделю позвони.

Он усмехнулся.

— Хорошо, через неделю.

Алёна перевела на меня взгляд и неожиданно попросила:

— Напомни ему, чтобы позвонил.

Я рот открыла, не зная, что сказать. В итоге кивнула.

— Конечно.

— Да, ты мне напомни, — передразнил Гриша, когда мы на улицу вышли. — Через недельку.

— А что я должна была ей сказать? — огрызнулась я.

Он плечом дёрнул и взял меня за руку. Шаг мы ускорили.

На автобус едва не опоздали. Когда подошли, он уже подъехал к остановке, мы заторопились, но я всё же успела краем глаза увидеть Свету, которая выходила из магазина. Увидела нас, остановилась и приложила руку к глазам, закрываясь от солнца и наблюдая за нами. Я не удержалась и махнула ей рукой, а за это Гришка несильно ткнул меня кулаком в поясницу, когда я в автобус входила.

— Куда мы направляемся? — спросила я, когда автобус в город въезжал.

— За ключом от банковской ячейки. Где он, говоришь?

— В маминой квартире, — с готовностью отозвалась я, приберегая плохие новости напоследок. — Вот только…

Гриша голову повернул и вперил в меня тяжёлый взгляд.

— Что?

— От неё ключей у меня нет. Как ты понимаешь.

— А-а. Ну, это ничего.

— Да? — подивилась я. — Что ж, тебе виднее. И ещё…

— Что ещё?

— В соседней квартире живёт Серёжина мама. Как нам мимо неё пробраться?

Гришка разглядывал меня почти с умилением.

— Дорогая, если бы ты знала, как ты меня бесишь.

Я отодвинулась от него, прижимаясь плечом к холодному стеклу.

— Я же тебе говорила об этом, — возмутилась я шипящим шёпотом. — Говорила, что тётя Валя жила с нами дверь в дверь.

— Где ключ лежит?

— В комоде. Там такая шкатулочка, синенькая, с голубым бантиком. А почему ты спрашиваешь?

— Я один пойду, ты подождёшь на улице.

— Да? — Хотела спросить, как он собирается в квартиру попасть, но взглянув на его небритую, устрашающую физиономию, решила, что мне лично без разницы, как он внутрь попадёт. И вместо расспросов начала его инструктировать: — Вот в этой синей шкатулке ключ, с биркой, а ещё… На стенке, там где книги, лежат мои водительские права. Их тоже возьми, они понадобятся.

— А почему права там?

— Это старые. Я их потеряла… думала, что потеряла, мне другие сделали, а потом я эти нашла. Ну и… — Гришка всё смотрел и смотрел на меня, смотрел и смотрел. Я разозлилась и стукнула его по руке. — Хватит на меня таращиться, лучше запоминай.

— Я стараюсь.