Все дороги ведут к тебе

Войдя в дом, я проследовала на кухню и взяла со стола открытый ровно на середине журнал по охоте и рыболовству, а Эймос с лицом мрачнее тучи подошел к стационарному телефону и набрал номер. Я сделала вид, что не смотрю на него, когда он поднес трубку к уху и глубоко вздохнул.

– Привет, папа! – Он поморщился. – Мы тут с Орой думаем, что в гараже протечка. Потолок провис, как карман с водой, и капает… Что? Не знаю как. Я вошел, а там это… Ора перекрыла воду. И свет отключила, когда он стал мигать… Сейчас. – Он протянул телефон. – Он хочет с вами поговорить.

Я взяла трубку.

– Привет, Роудс! Как работа? Много народу оштрафовал за охоту без лицензии?

Я криво улыбнулась Эймосу, который вдруг как-то приободрился.

Роудс ответил не сразу:

– Уже налаживается. – Это он что, флиртует? – Оштрафованных всего двое. Как у тебя?

Он действительно интересовался, как прошел мой день. Его что, подменили?

– Очень неплохо. Покупатель угостил меня тортом «Бандт». Половину я отдала Кларе, потому что она смотрела завидущими глазами. А половину своей половины я отдам Эйму, так что ты сможешь попробовать. Он вкусный!

Эймос посмотрел на меня обалдевшим взглядом, а я ему подмигнула. Мы с ним были в одной лодке.

– Спасибо, дружочек! – негромко проговорил он. – А теперь скажи-ка, что там у вас произошло.

Я оперлась бедром о стойку, наблюдая за тем, как Эйм медленно подошел к холодильнику, по-прежнему глядя на меня очумевшим взглядом, и принялся в нем рыться. Потом достал две банки клубничной газировки и показал мне с победным видом.

Я кивнула, осмысляя этот факт, и ответила:

– То, что Эйм сказал. На потолке в гараже большое пятно. Капает вода. Все, что могли, мы перенесли наверх. Воду перекрыли. И электрощиток тоже отключили.

Он глубоко выдохнул, но без дрожи.

– Мне жаль, Роудс! Хочешь, я позвоню сантехнику?

– Нет, я сам. Есть один знакомый. Похоже, труба лопнула. Я только этим утром заходил в гараж, но ничего не заметил, так что вряд ли это протечка.

– Мне жаль… Клянусь, наводнения я не устраивала. Я вообще никак не химичила. – Я помолчала. – Пока ничего включать не буду.

– Продукты положи в наш холодильник. Я скажу Эйму, чтобы спал на диване, а ты займешь его комнату. Сегодня заморозков не ожидается, так что с трубами ничего не случится. Но у себя ты замерзнешь.

Я моргнула.

Мне спать у Эймоса? В их доме?

Я ведь хотела поехать в гостиницу? Это, конечно, можно.

Но ночевать в одном доме с Роудсом? Это он теперь что – Мистер Флирт-с-большой-буквы?

Что-то внутри меня взволновалось: я отлично знала, что именно это было.

– Ты уверен? Насчет того, чтобы я ночевала у вас?

Он вдруг понизил голос:

– Думаешь, я бы пригласил тебя, если бы не хотел?

М‐да, что-то внутри меня точно оживилось. И вышло из-под контроля.

– Нет.

– Ну вот.

– Но я могу поспать на диване. А еще могу поехать в гостиницу или попросить Клару…

– Не нужно ехать в гостиницу, а у Клары мало места.

– Тогда я посплю на диване.

– Мы это потом обсудим, – сказал он. – Мне нужно проверить еще несколько мест, и я сразу домой. Возьми свои вещи и все из холодильника, чтобы не испортилось. Если есть тяжелое, оставь мне: я заберу по дороге.

Я сглотнула:

– Ты уверен?

– Да, ангел, уверен. Скоро буду дома.

Я повесила трубку, чувствуя… нервозность? Переночевать в их доме – в чем тут проблема? Но почему-то казалось именно так.

Роудс мне очень нравился. Постепенно и исподволь он проникал мне в душу. Он был замечательным отцом и сильно любил сына. И хотя мне случалось любить мужчину, для которого семейные узы значили гораздо больше, чем я, эта любовь была иной и проявлялась иначе. Роудс был строгим отцом и в то же время позволял сыну быть самим собой.

Роудс не был миссис Джонс.

Он нравился мне, даже когда смотрел на меня косо. И я понятия не имела, какие у него планы. Относительно меня. Я бы не возражала, если бы они развивались в определенной плоскости, но…

Я обернулась. Эймос тоже прислонился к стойке, и вид у него был задумчивый.

– Что? – сказала я, открывая банку с газировкой и делая глоток.

Парнишка помотал головой.

– Выкладывай, юный Стинг! Я же вижу: тебя что-то беспокоит.

Похоже, ему только этого и надо.

– Вы кокетничаете с папой? – в лоб спросил он.

Я чуть не подавилась газировкой.

– Нет…

Он сощурился:

– Нет?

– Может, чуть-чуть…

Эймос приподнял бровь.

Теперь уже я прищурилась.

– Ладно, да. Но я со всеми кокетничаю. С мужчинами и женщинами. С детьми. А как я кокетничаю с домашними питомцами! Когда-то у меня была рыбка, так я с ней постоянно сюсюкала. Ее звали Гретхен Винер. Я по ней скучаю.

Она умерла несколько лет назад, но я периодически вспоминала о ней. Она была отличным спутником! Совсем не доставляла хлопот.

Парнишка на мгновение надул щеки.

Я ему ужасно нравилась. Я знала это.

– Тебе неприятно, что я кокетничаю с твоим папой? – Я помолчала. – И было бы неприятно, если бы он мне нравился?

Слово было не самое точное, зато самое простое.

Он усмехнулся:

– Нет! Мне шестнадцать, а не пять.

– Но ты по-прежнему его ребенок, Эйм. И я переживу – вранье, с большой натугой, – если тебе это не по душе. Ты тоже мой друг. Как и папа. Я не хочу ничего усложнять.