Все дороги ведут к тебе

– Про такое не спрашивают, парень. Бывает же! – рявкнул он, недоуменно качая головой.

– Извините, Аврора, – промямлил парнишка.

– Я не против поговорить о маме. Много лет прошло. Я скучаю по ней каждый день, но уже не плачу.

Что-то я разболталась…

– Извините, – повторил Эймос после секундной паузы.

– Все в порядке. Никто не любит говорить об этом, – сказала я. – Но, отвечая на твой вопрос, да, она пропала. Мы постоянно ходили в походы. В тот день я должна была пойти с ней, но не пошла. – Острое чувство вины, от которого я так и не смогла избавиться, которое дремало внутри меня – всеобъемлющее, теплое и верное, – приоткрыло глаз. Я могла говорить о маме, но существовали определенные частности, которые было трудно обсуждать вслух. – Она ушла одна и не вернулась. Нашли только ее машину.

– Если нашли ее машину, то почему не нашли ее?

– Возможно, твой папа знает больше, чем я. Машину нашли спустя несколько дней. Мама сказала мне, что пойдет по одному маршруту, но порой она меняла решение в последнюю минуту и уходила с тропы, если была не в настроении или на маршруте было слишком людно. Именно это, как считается, и произошло. Ее машина оказалась не там, где она должна была быть. К несчастью, в те дни шел сильный дождь, и он смыл ее следы.

– Но я не понимаю, почему ее не нашли! Папа, ведь ты несколько раз в год ищешь и спасаешь туристов, да? И всегда находишь.

Мой сосед поерзал на сиденье, а я по-прежнему смотрела вперед.

– Все не так просто, Эйм. Один только Национальный лес Сан-Хуан занимает почти сто тысяч гектаров. – Мистер Роудс на секунду замолчал, точно обдумывал слова. – Если она была сильной туристкой в отличной форме, она могла пойти куда угодно, особенно если имела привычку уходить с маршрута. – Он снова сделал паузу. – Помнится, в материалах дела говорилось, что она была хорошей альпинисткой.

– Мама была отличной альпинисткой, – подтвердила я.

Она была отчаянно смелой. Не боялась ни черта, ни бога.

Мы при каждой возможности ездили в Юту. Помню, я сидела в сторонке, а она с друзьями совершала восхождение, и я поражалась тому, насколько она сильная и ловкая. Она была так великолепна, что я дала ей прозвище Женщина-Паук.

– Она могла отправиться куда угодно, – подтвердил мистер Роудс.

– Ее искали, – обратилась я к Эймосу. – Несколько месяцев. С вертолета. И силами поисково-спасательных групп. И потом, годы спустя, возобновляли поиски, но все оказалось безрезультатно.

Периодически находили чьи-то останки, но это была не она.

Повисла тяжелая тишина, которую нарушило бормотанье Эймоса:

– Это отстой.

– Так и есть, – согласилась я. – Я думаю, она занималась тем, что ей нравилось, но это все равно отстой.

Снова повисла тишина. Я почувствовала, что мистер Роудс пристально смотрит на меня, повернулась и выдавила из себя улыбку. Пусть не думает, что Эймос меня расстроил, хотя едва ли его это заботит.

– И по какому маршруту она пошла? – поинтересовался Эймос.

Мистер Роудс произнес название, бросив на меня косой взгляд, как будто помнил, что оно уже всплывало во время наших консультаций.

Снова наступила пауза, и я посмотрела в зеркало заднего вида. Вид у парнишки был задумчивый и встревоженный. Отчасти я надеялась, что он оставит эту тему, но он заговорил снова:

– И вы ходите в походы, чтобы найти ее?

Мистер Роудс пробурчал что-то себе под нос, и я отчетливо услышала парочку ругательств. Затем он несколько раз потер свой лоб мясистой ладонью.

– Нет, – сказала я Эймосу. – У меня нет ни малейшего желания идти туда. У мамы был дневник, в который она записывала любимые маршруты. И мне хочется пройти по ним, потому что она их любила. В отличие от нее, я не такая спортивная и не обладаю азартом исследователя, но я хочу сделать, что могу. Только и всего. Нам было здорово вместе, и я просто хочу… вспомнить ее. Это одни из лучших воспоминаний в моей жизни.

Они оба так долго молчали, что я почувствовала себя неловко. Порой людям становится не по себе при мысли о горе. А бывает, что некоторые и любви не понимают…

И это нормально.

Но я не видела ничего постыдного в том, что сильно любила свою маму и хотела почувствовать себя ближе к ней. Я столько лет существовала на автопилоте, что было легко… нет, не похоронить печаль, но смириться с ней и жить дальше.

Долгое время, сразу после ее исчезновения, я буквально заставляла себя встать с кровати и жить этой новой жизнью.

А потом была школа, и Кэден – и понеслось, понеслось…

И хотя память о маме всегда была со мной, до сих пор все это были отвлекающие факторы. И наконец я стерла все случайности и сосредоточилась на том, что так долго было похоронено под ними.

В поток моих раздумий вклинился грубый голос мистера Роудса:

– И что было в ее списке?

Он про маршруты?

– Пожалуй, их слишком много. Я хочу пройти по всем, но это зависит от того, как долго я здесь пробуду.

Дольше, чем казалось пару недель назад, поскольку он разрешил мне остаться. И, кто знает, если я буду хорошей квартиранткой, может, задержусь и подольше?