Все это красивое превосходство (ЛП)

Риз отнес меня к дивану. Через несколько минут, часов, или дней я проснулась и обнаружила, что все еще лежала в его объятиях. Он спал рядом со мной на диване, его пальцы переплелись вокруг моей талии, чтобы случайно он не отпустил меня.

Глава 39. Риз

Каждый раз, когда я просыпался, я проверял, что Кеннеди все еще со мной. Так и было. Свернувшись калачиком в моих объятиях, она спала так крепко, как будто не спала несколько дней. И, если ее последние несколько дней были похожими на мои то, скорее всего, так это и было.

Может, это значило, что все налаживается. Может быть, мы, наконец, получим то, что должны были получить много лет назад.

Когда я закрыл глаза и снова заснул, моей последней мыслью было: интересно, когда она расскажет мне о ребенке.

Глава 40. Кеннеди

Проснулась я с неприятным осадком на душе. Не было чувства абсолютного счастья, которое должно было быть потому, что теперь единственный человек, который не признался, это была я.

Я должна кое-что рассказать Ризу, кое-что, что он имеет право знать. Все это время я старалась все держать в тайне — думала только о Ризе и о том, как это повлияет на него, — но теперь я думала, не совершила ли огромную ошибку, скрывая это.

И был только один способ узнать наверняка…

Глава 41. Риз

Несколько дней назад я решил дождаться, когда Кеннеди сама расскажет мне о ребенке. Я не понимал, почему она не сказала мне об этом раньше, но, видимо, на то были причины. Так что я решил дать ей время. Ну, по крайней мере, столько, сколько смогу, прежде чем это станет всем известно.

Я попросил Бингама молчать до моего возвращения в Штаты. Думаю, у меня есть время до завтра, прежде чем он расскажет моему отцу, кто такая Мэри Элизабет. Я хотел сам сказать ему. Я хотел, чтобы он услышал это от меня. И я хотел, чтобы он прекратил дальнейшее расследование этого вопроса. Законно или как-то еще. Я хотел, чтобы Кеннеди досталась половина Беллано. И я хотел бы, чтобы все досталось нашей дочери.

Я пытался дозвониться до отца, но он не отвечал. Всю дорогу от магазина я пытался дозвониться, но безуспешно. Когда я подъехал к дому Кеннеди, то мне стало понятно, почему он не отвечал. У него были свои планы на этот счет. Его машина была припаркована там, где раньше стояла моя.

Я схватил пакеты с едой с пассажирского сиденья и пошел к двери, пытаясь сохранить спокойствие. Хотя это трудно было сделать, когда дело касается Кеннеди. Мысль о том, что кто-то… кто-то… причинит ей боль, заставила мою кровь закипать.

Когда я вошел в дверь, они смотрели друг на друга, стоя в прихожей. В руках у Кеннеди был какой-то конверт из плотной бумаги, а сама она была неестественно бледной.

Ее глаза устремились на меня полные сожаления, страха и такой боли, что у меня внутри все сжалось. Я почувствовал, как все во мне стало закипать, как гнев на отца стал заполнять меня.

— Что происходит? Какого черта ты здесь делаешь? — Спросил я Хенслоу Спенсера.

— Риз, — сказал он с удивлением в голосе и выражении лица. — Я был просто… я был… мы были… — Я еле сдерживал себя при виде его усилий придумать правдоподобное объяснение, почему он был здесь. — Я просто догнал Кеннеди. — Я увидел, как он свирепо метнул на нее пристальный предостерегающий взгляд.

Кеннеди опустила глаза и закрыла их прежде, чем заговорить.

— Нет, неправда. Я больше не буду ничего скрывать от него, — тихо проговорила она.

Мое сердце заколотилось, когда Кеннеди медленно подошла ко мне, склонив голову, ее подбородок задрожал. Я догадывался, что она собирается мне сказать. Я уже понимал, как ей тяжело сейчас. Но знать это и услышать это от нее, услышать всю правду из ее уст… это совершенно разные вещи.

— В чем дело, красавица? — Спросил я ее, поставив пакеты с едой, пытаясь поднять ее лицо за подбородок.

Она с трудом сглотнула, и меня немного убивала мысль о том, через что она сейчас проходит, что она должна чувствовать в это момент.

— Риз, тогда в лесу… много лет назад… я знаю, что ты предохранялся, но кое-что случилось. — Она решительно взглянула на меня, но слезы предательски задрожали в ее глазах. — Я забеременела.

Я не стал изображать удивление, или что у меня перехватило дыхание. Но именно по этой причине, из-за боли, которую я испытывал сейчас, наблюдая за ее переживаниями, заставили меня признаться ей, что я уже знал это. Я не смог смотреть, как она мучается. Только не из-за меня. Не тогда, когда я могу помочь облегчить ее страдания.

— Я знаю.

В ее глазах промелькнуло смятение.

— Ты знаешь? Откуда?

— Несколько дней назад мне позвонил адвокат Малкольма и сказал кто такая Мэри Элизабет Спенсер. Она была названа в завещании, поэтому он пытался найти ее.

— Почему ты ничего не сказал? — На ее лице отразилось не чувство гнева, а уже чувство вины.

— Я знал, что ты расскажешь мне, когда будешь готова.

— О, Боже, Риз! — Заплакала она, закрыв лицо руками. Я обнял ее за плечи и прижал к себе, пытаясь хоть чем-то помочь, хотя бы частично облегчить ее мучения.

— Тсс, все в порядке, детка. Пожалуйста, не плачь.