Все - иллюзия

ВСЕ ТАК и должно было завершиться, хотя текст закончился раньше. Возможно, Змей умер в Трясущихся Землях, подумал я. Может быть, дорога назад теперь открыта, поскольку Аргил исчез. Я знал, что, в конце концов, он сдержал свое обещание, что они с девушкой, вероятно, в этот самый момент уже стоят на странной зеленой траве посреди цветов, со средневековым солнцем, купающим их в тепле, и нет больше Змея, чтобы испортить этот Эдем...

Вой сирен снаружи вывел меня из транса. Содрогнувшись, я вернулся в свой мир, услышал свистки полицейских, увидел свет за окном и то, как пробуждается Нью-Йорк.

Раздался щелчок. Я подпрыгнул. Зажженные фонари показали мне Джона Аргила, держащего руку на выключателе, с видом полного ошеломления, сделавшего его лицо похожим на бледное полотно.

Посмотрев на него, я сразу понял, что произошло. Думаю, я понял это даже быстрее, чем он сам. Он все еще был потрясен случившимся. Но, когда Аргил взглянул на то, что было за мной, я увидел, как на его лицо опустилось понимание, и, еще не успев повернуться, я понял, что висит на стене за моей спиной. Я знал, что он там увидел. Зеркало и свое лицо. Лицо, которое девушка из магической страны даже не вспомнила...

Да, Аргил вернулся к ней. Он сдержал обещание, сделанное, когда волшебство открыло путь к ней в начале войны. Но это была другая война. В 1914-ом над Лондоном тоже кружили немецкие бомбометатели на аэростатах... Только через тридцать лет Джон Аргил сумел найти ключ к своей мечте.

Итак я понял, что он увидел в глазах золотой девушки, Королевы Червей с желтым цветком в руке. Юная, в мире, созданном из страстного стремления Колдуна к вечной молодости, с Золотым Яблоком, обещающим бессмертие богам. Богам, но не простым людям.

Я понял, что она не узнала его. Тридцать лет промелькнули для нее как миг в мире вечного Настоящего. Я хотел узнать, умер ли Змей, и свободен ли проход для другого человека — молодого парня, более удачливого, чем Аргил, — открывшего секрет золотого сосуда и прошедшего через Трясущиеся Земли в крошечный мирок красоты и одиночества, где девушка в золотом платье все еще ждет молодого Джона Аргила, который никогда не вернется.

Он отвернулся от меня и от зеркала. Я услышал, как что-то стукнулось о ковер. Из руки Аргила выпало Золотое Яблоко Идунн.

Мы вернемся

We shall come back, (Science Fiction Quarterly, 1951 № 11), nep. Андрей Бурцев и Игорь Фудим

1

Человек: Существо, обладающее наивысшим уровнем развития среди всех животных, главным образом характеризующееся исключительным умом. Данный вид представлен только человеком. Американский словарь для высших учебных заведений.

Человек — самое развитое животное из всех существующих или когда-либо существовавших на Земле животных. Новый международный словарь Уэбстера.

ПЕРВЫЕ БЕЗЗВУЧНЫЕ предсмертные крики раздались, когда вспыхнули убийственные огни, взорвавшись красным эхо в каждом воспринимающем разуме. Маленький клан людей, головокружительно несшийся вниз вместе с подводным течением, на секунду впал в истерику, пока неотступно следящая мысль Рэна не призвала всех к порядку.

Суматоха прекратилась, клан собрался вместе, скользкие, бледно-серебристые существа, дрожащие над своими тенями на зеленом песке морского дна. Прижавшись поближе друг к другу, они увидели и услышали резню, жертвой которой стало родственное племя более острыми чувствами, чем зрение и слух. Та же гибель могла настичь и их самих еще до вечера, и они знали это.

Они ждали, покачиваясь на воде, пока далекие фонтаны огня падали на поселения других кланов, сметая всех на своем пути. Даже не глядя, они видели разноцветные звезды, мчащиеся к своим целям, а крики умирающих больно отзывались во внутреннем ухе каждого слышавшего. Глухо отражаясь, как похоронный звон, пробивающийся сквозь эти вопли, доносился стук железного сердца Разрушителя. Племя содрогнулось, когда услышало его, — даже Рэн содрогнулся, — на самом пороге слуха Рэн уже давно узнал его.

Слепая, бессмысленная, животная паника призывала их рассеяться и бежать, сколько есть сил. Инстинкты требовали того же. Рассудок говорил ждать.

Затем в воде двинулось что-то огромное — мощное, спокойное биение, которое ударило раз, второй, третий... и стихло. Это было «Мыслью глубины», безликой, как Гольфстрим и такой же могучей. Маленькую группу людей подбросило так, словно с океанского дна дунул ветер.