Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости

Контекстуализация или индивидуализация?

Слово «контекст» происходит от латинского contexere,

означающего «сплетать, свивать». Когда мы понимаем контекст переживания, мы видим масштабную картину. Это как в той метафоре с линзами. Когда мы стыдимся, мы видим только собственное страдание. Но мы наводим резкость по-другому и начинаем видеть, что схожим образом страдают и другие. А если еще немного удалиться, открывается более масштабная картина – мы видим, какие политические, экономические и социальные силы формируют наши личные переживания. Контекстуализация – ключ к созданию связей между стыдом и этой общей картиной.

Если я пойму, как индустрии и конкретные люди выигрывают от того, что я стыжусь своей внешности, значит ли это, что я перестану стыдиться? К сожалению, нет. Но выявление контекстов, в которых мы чувствуем стыд, помогает нам выработать устойчивость к нему. Если мы стыдимся, потому что, как бы ни пытались, не можем выглядеть как модель с обложки, нам поможет знание о том, что и сама модель, скорее всего, так не выглядит. Недостатки ее лица подретушированы, ноги вытянуты с помощью компьютерных технологий, зубы отбелены, а одежда позаимствована специально для съемки. Журналы зарабатывают не на подписке, а на рекламе. Цель – заставить нас смотреть на женщину на обложке, расстраиваться и скупать все разрекламированные в журнале кремы и лосьоны. Если мы купим много, косметическая компания получит больше места для рекламы в этом журнале и т. д.

Если мы верим во все, что нам предлагают в качестве идеала, и если мы думаем, что не можем так выглядеть только потому, что нам не хватает силы воли или не повезло с генетикой, мы утопаем в стыде. Контекст помогает нам понять, как общественные ожидания, экономика и политика, сплетаясь вместе, формируют единый, целостный образ. Мы можем распутать клубок, только разобравшись, как сплетаются нити.

Как видно из списка областей жизни, вызывающих стыд, многие из нас становятся жертвами одних и тех же источников стыда и реагируют весьма схожим образом. Но из-за того, что сама природа стыда подразумевает скрытность и изоляцию, мы полагаем, что это происходит только с нами и что нам нужно любой ценой это скрыть. Это, в свою очередь, приводит нас к ложному убеждению, что стыд – личная проблема, даже в некотором роде психологический дефект. Но это не так. Да, стыд может вести к личностным проблемам и даже быть частью душевной болезни, но он также и социальная конструкция, ибо случается между людьми, в среде людей. Стыд – это то, как я чувствую себя, глядя на себя чужими глазами. Я бы назвала стыд психосоциально-культурным конструктом.

Я люблю объяснять это следующим образом: если поместить стыд под психологический микроскоп, вы увидите только часть картины. Если рассмотреть его сквозь социальную или культурную линзу, вы тоже увидите только отдельные кусочки. Если же совместить все три линзы – психологическую, социальную и культурную, – вот тут вы получите полную картину стыда. Смотреть на стыд как на чисто личностную, психологическую проблему, мне кажется, опаснее всего. Когда мы это делаем, мы ищем только личных, индивидуальных решений, которые не в состоянии воздействовать на противоречивые, конкурирующие ожидания, порождающие стыд.

Если одна, две, сто женщин сказали, что стыдятся своего тела, этот факт указывает на то, что проблема имеет значительный масштаб. Но у нас есть не сотня, а более 90 % всех проинтервьюированных мной женщин. Если бы только одна Сондра сказала, что ей стыдно, когда она позволяет себе публично высказываться, тогда проблему «высказывания мнений» нельзя было бы назвать областью стыда. Но коль скоро во многих интервью всплывает эта тема – значит, немалая часть женщин предпочитает молчать из страха, что им заткнут рот, высмеют или выставят глупыми.

Миф об увиливании и обвинении

Многие считают, что контекстуализация – это лишь предлог увильнуть от ответственности и «обвинить систему». Например…

• Я не виновата, что не могу найти работу, все дело в том, что я женщина.

• Не моя вина, что я не могу сбросить вес, в этом виновата индустрия диет.

• Я в долгах, но винить надо не меня, а корпорации, придумавшие кредитные карты.

Я полагаю, что контекстуализация противоположна обвинению и увиливанию. Когда женщины, которых я интервьюировала, говорили о том, как важно увидеть картину в целом, они не имели в виду оправдания. Они имели в виду другое: им важно было найти силы для изменений. Силы появляются, когда видишь масштабную картину и понимаешь, что не одинок в своих страданиях.