Все кошки смертны, или Неодолимое желание

Сразу перестав делать резкие движения, я медленно поднял руки и сцепил их на затылке, всем видом демонстрируя миролюбивость и покорность обстоятельствам. Бульбочка поднялся на ноги, тяжко кряхтя и постанывая от боли: исправив ошибку природы, кашпо здорово расплющило ему нос. Но никакой за это благодарности на его лице не читалось: одна лишь злоба и плохо скрываемое желание немедленно меня прикончить. А учитывая, что где-то за спиной уже грузно возился на полу приходящий в себя Мерин, у которого тоже были ко мне кое-какие счеты, мои шансы на выживание можно было считать практически нулевыми. Оставалась последняя надежда, что пленных не убивают, по крайней мере сразу.

Но тут свобода все-таки пришла ― не то чтобы нагая, а скорее так, полуодетая.

Для стороннего наблюдателя это выглядело бы очень эротично: бешеная фурия в короткой кружевной рубашке на голое тело и чулках с соблазнительными подвязками яростно спикировала с балконных поручней прямо в комнату и на полном ходу вонзила не готовому к подвоху противнику белую лодочку в зад.

Но лично я к сторонним наблюдателям не относился ― я был в самой гуще. И поэтому, когда внимание подпрыгнувшего от неожиданности Бульбочки раздвоилось, немедленно этим воспользовался: схватил запястье его руки с пистолетом, резко вывернул и ударил об свое колено. В результате уже через полминуты он лежал на полу рядышком с также обезоруженным Мерином, а Нинель, ни мало не смущаясь своего бордельного вида, деловито вязала им руки извлеченным из хозяйственного шкафчика скотчем.

Когда все немного отдышались, я вытер салфеткой кровь с лица Бульбочки, перетащил пленников на диван и усадил в разных концах.

Теперь можно было и поговорить.

Пододвинув кресло поближе, я уселся напротив, выложив на журнальный столик свои трофеи: два ТТ, удостоверения, а также пару наручников, набор профессиональных, явно изготовленных в заводских условиях отмычек, переносную рацию и шприц, наполненный мутной жидкостью. Короче, весь шпионский джентльменский набор, необходимый для насильственного захвата и удержания жертвы, действительно говоривший о принадлежности незваных гостей к спецслужбам. Но я все-таки решил уточнить:

― Значит, ФСБ, говорите?

В ответ Бульбочка только злобно хлюпнул носом, похожим теперь уже не на картофелину, а на лопнувший перезрелый помидор. Мерин же пробормотал с непонятно к чему относящимся сожалением:

― Дурак ты, парень. Здоровый, но дурак...

― Так из ФСБ или нет? ― терпеливо повторил я вопрос, не обращая никакого внимания на грубость. -Или не хотите говорить?

― Там же написано! ― просвистел стиснутым от ненависти голосом Бульбочка. Разбитый нос добавил теперь к его сипатости очаровательную гнусавость.

― Написано! ― неожиданно вмешалась базарным тоном осмелевшая Нинель. ― На сарае вон тоже «хуй» написано, а там дрова!

Ее они реакцией не удостоили, а я попросил:

― Помолчи, Нинель, сейчас не тебя спрашивают. -Но раздумчиво добавил: ― Хотя в принципе ты права. Вот, например, вопрос: почему у комитетских товарищей пистолеты не табельные?

Теперь и я не получил на свою реплику ответа, если не считать того, что Мерин полуобморочно закатил глаза, а Бульбочка совсем уж яростно захлюпал носом.

― Хорошо, ― согласился я. ― Оставим эту скользкую тему. Тогда хоть расскажите, зачем пришли? И куда собирались нас умыкнуть?

― Дурак, совсем дурак, ― печально вздохнул Мерин.

А у Бульбочки от переизбытка эмоций снова потекла кровь из носа.

Вопросы мои носили риторический характер, потому что ни на какие ответы я не рассчитывал: ясно, что передо мной были профессионалы. И по этой же причине надо было как можно скорее отсюда сматываться, пока к ним не присоединились озабоченные их задержкой коллеги.

― Ладно, ребята, вижу, устали вы, да и нанервничались, надо отдохнуть, ― сказал я, уверенно беря со столика шприц и поднимаясь на ноги. ― Извините, условия полевые, антисанитарные, так что если у кого СПИД или там гепатит, говорите сразу, поставлю в очередь последним.

Я мог только предполагать, что в шприце сильное успокаивающее. Но надеялся уточнить по реакции пациентов: будь там яд, уж этого они бы от меня не скрыли. Но оба только злобно глядели на меня, пока я прямо через брюки вкалывал им в мышцу ровно по половине содержимого. Средство оказалось качественным: сморило их быстро, минуты за полторы. Но я на всякий случай перед уходом оттянул им веки, проверил реакцию. Тем временем Нинель успела переодеться в джинсы с ковбойкой и схватить в охапку свою сумочку, я рассовал по карманам пистолеты, удостоверения и прочий добытый в сражении инвентарь. После чего мы без сожаления покинули это сонное царство.

Но нервотрепка на этом не кончилась.

Как я и ожидал, буквально в пяти метрах от парадного стоял с погашенными огнями микроавтобус, за рулем которого темнела фигура водителя. Поэтому, выйдя на улицу, я подхватил Нинель за талию и быстрым шагом ринулся в сторону, прямо противоположную моему дому.