Все кошки возвращаются домой

К горлу подкатывает тошнота — и не поймешь, от чего: от усталости или от близости жадного зева «бездны». Колыхается багровое марево портала — к счастью, пока одностороннего.

Нужно совсем немного — разрезать кожу на запястье, пустить себе кровь — и направить ее на уродливый, пульсирующий булыжник. Совсем просто. К тому же Максимилиан прикрывает меня… Но что-то идет не так.

Боги, как же слепит солнце…

В мутной пелене бликов я с трудом различаю, как один из магов бежит к «бездне». И от взгляда на стекляшку в его руке мне становится страшно. Я кричу что-то вроде «у него накопитель, не дайте ему разбиться!». Ксиль поворачивает голову — и быстрее молнии бросается к инквизитору… но тот уже совсем рядом с «бездной» — достаточно бросить стекляшку поближе к полуживому камню, и магия высвободится.

И тогда будет очень-очень плохо.

Маг швыряет накопитель — но Ксиль оказывается быстрее. Он подхватывает стекляшку у самого пола и успевает обернуться ко мне с победной ухмылкой — «Поймал»… А потом заваливается на спину.

«Бездна» слишком близко. Акери тоже терял сознание рядом с ней.

…Ксиль задевает багровое марево лишь кончиками пальцев, но оно втягивает его, словно пылесос.

Кажется, я все-таки слепну.

Вокруг одна чернота. И звон — как будто кто-то бьет стекло. А еще — крик, вперемешку с рыданиями:

«Она вернется! Так будет! Она вернется, Ириано, да! Она вернется, боги, пусть она вернется!»

И всхлипы.

Я резко села на кровати. Перед глазами все плавало. В груди кололо, а горло саднило. Кажется, про такое ощущение говорят — «Вот-вот стошнит собственным сердцем».

Это не походило на обычный сон.

Мне срочно нужно было увидеть Айне.

Глава 14. Арифметика жизни

Зеленый город смотрелся неприглядно. Ранняя весна оплавила грязные сугробы, растопила их нежданным теплом. Серый асфальт местами полностью скрылся под водой, и ничего общего мутные потоки с прозрачно-романтичными ручейками не имели. Они пахли маслом и бензином, а слезающая с клумб снежная короста обнажала скопившийся за зиму мусор. Обычно равейны старались наводить чистоту с окончанием холодного сезона, но на этот раз нам всем было немножко не до того.

Изменился не только облик города, но и сама атмосфера. Как будто натянули до предела металлическую струну — так, что она перестала отзываться на прикосновения звуком… еще немного — и лопнет. На этих неуловимо изменившихся улицах отчего-то хотелось поднять воротник пальто и втянуть голову в плечи. Шныряли повсюду невидимые простому глазу саламандры — огненные духи. Даже я иногда вздрагивала, когда ноги ни с того ни с сего вдруг обдавало потоком горячего воздуха. Температура менялась на долю мгновения — большинство людей не успевали ничего осознать. Как не ощущали они и дрожь недр земных — пока неясную, но готовую в любой момент обратиться разрушительной силой. И — ударить по избранной цели, смять, раздавить, поглотить и превратить в компоненты почвы, чтобы потом жадные корни растений втянули в себя останки врага, и листья стали еще сочнее и зеленее.

Сновали в человеческой толпе соглядатаи-телепаты от ар-шакаи, на первый взгляд неотличимые от простых людей. Смеющиеся парочки в скверах, прикорнувший в автобусе у окошка студент, продавщица в киоске мороженого… Если бы не нити, я, пожалуй, и не заметила бы их — вездесущих, осторожных.

Словом, шансы скрыться у Древнего, рискнувшего заглянуть в Зеленый, были невелики. Феникс и Этна подошли к обороне со всей серьезностью, да и другие равейны, и маги, и клан Ирвина не остались в стороне. В городе впервые за много лет стало безопасно… Впрочем, ни мне, ни Ками все равно не дозволялось гулять одним.