Все кошки возвращаются домой

— Злюсь? — голос князя стал опасно тихим. — Я не злюсь, Найта. Я напуган. Три дня назад ты смылась в неизвестном направлении и даже не удосужилась меня предупредить. Что мне надо было думать? Что тебя выманил «Гюнтер»? Что теперь меня будут шантажировать твоей жизнью? И что мне придется выбирать, подставить всех их — или тебя, а потом медленно сойти с ума?

— Ксиль, — я едва сумела сделать вдох. Казалось, что воздух превратился в гель и никак не хотел теперь пролезать в легкие. Лицо горело так, будто у меня температура подскочила.

— Заткнись, — он подался вперед, и карта заискрила, а потом и вовсе исчезла с хлопком. — Злюсь? Конечно, я злюсь. И на тебя, и на этого олуха, который не понимает, что такое война. Древние — воплощение коварства. Они могут завлечь в ловушку, внушив ложное желание, могут заставить тебя обмануть и меня, и Дэриэлла… Для них нет честной игры! Нет, малыш, больше я тебя ни на шаг не отпущу. Будешь ходить за мной, как привязанная, даже душ под присмотром принимать станешь.

А вот теперь я почувствовала себя униженной. По самое не могу. Откуда такое отношение? Дэриэлл знал, куда я ухожу. Портал был открыт напрямую в Замок, а потом — в Зеленый. Никакого риска — скорее, это они подвергали себя опасности, наворачивая круги вокруг города и пытаясь разведать все там, где и так безопасно.

И, оказывается, я ребенок. Несмышленыш. Которого нужно водить за руку, не спрашивая мнения. Ксиль, конечно, опытнее, он лучше знает, что принесет мне пользу. Но зачем так выставлять напоказ свою власть? Как будто в отместку за что-то.

— А тебе бы только в душ забраться, — от неловкого движения стакан опрокинулся, и по скатерти растеклось некрасивое желтое пятно от сока. — Знаешь, Ксиль, я виновата, не спорю. Но только ты бы меня не отпустил в Замок, а мне нужно было увидеть Элен и Хэла. Я бы свихнулась, если бы не убедилась, что они в порядке, что им там ничего не грозит.

— Нам нельзя было разделяться…

— Да кто сказал?!

— Найта, если ты не понимаешь…

Внезапно за шиворот мне потоком хлынула холодная вода. Я взвизгнула и подскочила, едва не врезавшись затылком в полки над мойкой. По другую сторону стола шипел Максимилиан, отжимая воду из рукавов. Намокшие волосы облепили его шею и частично — лицо, как белесые щупальца медузы. Меня передернуло.

— Остыли? — спокойно спросила Айне. Я невольно порадовалась, что вмешалась она, а не Феникс. Ожоги сейчас были бы весьма некстати. — А теперь — минуту внимания. Во-первых, попадание Найты в Замок подстроила я. Почему? Это касается только меня и ее. Больше никого. Во-вторых, Максимилиан, не вам говорить Нэй о доверии, — Ксиль мгновенно застыл, даже лицо превратилось в маску. — Но не бойтесь, об этом я тоже не расскажу. Пока не расскажу.

На меня навалилась усталость — огромная, нечеловеческая. Будто все силы вытекли в одну секунду, как вода из решета. Не сохранишь, не удержишь…

— Спокойной ночи, — сказала я негромко, но было такое чувство, словно дверью напоследок хлопнула.

Самое поразительное, что за все время этой — беседы или ссоры? — никто больше не встрял. Молчал Ками. Шинтар делал вид, что ничего особенного не происходит. Ирсэ вяло ковырялись в салате. Феникс и Этна буквально кипели от злости, каждая на свой лад — со слащавыми улыбками и кошачьим яростным шипением.

Но — не вмешивались.

Как заговор какой-то.

В душе я долго и вдумчиво намыливала волосы, размышляя о том, как отвратительно влияет война на отношения. Максимилиан превращался в параноика. Я постепенно становилась истеричкой, причем истеричкой агрессивной — все чаще мне хотелось в качестве аргумента прибегнуть не к словам, а к силе. Айне… Все меньше в ней было от моей подруги, и больше — от пророчицы. Сейчас она уже держала в своих нервных пальцах столько нитей, из которых плелись такие сложные интриги, что у меня отказывало воображение…

К слову, об интригах.

Князь опять что-то задумал. У него ни одно действие не обходилось без двойного, а то и тройного дна, да еще и с запасными путями отступления. Как тогда, три года назад, на Пути королев он расчетливо подталкивал меня к первой влюбленности, к осознанию чувств, хотя и не знал, решится ли провести ритуал. А игра была настолько искренней, что я и подумать не могла, что все это ложь.

А сейчас? Он действительно волновался или таким образом создавал рычаг давления на меня?

Очнулась я от раздумий только тогда, когда в дверь робко поскреблась Феникс и спросила, все ли в порядке.

Вслух я ответила «Да», но подумала:

«Нет. Все не в порядке».

Перед сном я вышла на балкон, подышать свежим воздухом. Не самое разумное действие, учитывая мокрую голову и распарено-разнеженное состояние после душа. Но иначе, боюсь, мне было не заснуть. Слишком много впечатлений, чувств и эмоций — и далеко не все приятные.

Дверь негромко скрипнула. Я обернулась, ожидая увидеть Максимилиана — и замерла, встретившись глазами с Шинтаром.