Все люди севера

Улла долго не решалась ответить. Ей было сложно признаться самой себе, а уж тем более сказать чудовищам о том, что она, избранная богами спасительница, больше не слышит самих богов. Или они не слышат её саму.

Но всё-таки Улла сказала об этом Фенриру. К её удивлению, волк не стал насмехаться над ней или злорадствовать, а сочувственно ответил, что он тоже когда-то был отвергнут богами. Наверное, это в характере Одина.

Ощутив своим сердцем все чувства, которые Фенрир хотел бы выразить, Улла замерла. В полном молчании она пропускала через себя боль маленького волчонка, которого приютили, а потом выкинули прочь, когда он вырос. Улле казалось, что она слышала сквозь миры доносившийся из прошлого плач Локи. Несчастного отца, которого лишили всех его детей. Ей вспомнился мёртвый величественный Ёрмунганд, и сердце сжалось от боли.

Какая большая трагедия крылась за этой войной.

Но если теперь боги не будут направлять Уллу, то как люди смогут справиться с грядущими катастрофами? Девушка беззвучно начала плакать. Теперь люди убьют её. Или обрекут на участь страшнее той, которую боги избрали для детей Локи.

Фенрир поднялся со своего места. Это было отчётливо слышно в темноте. Значит, сказал он, теперь именно они могут помочь людям, если вёльва слышит его слова. Его сыновья теперь могут даровать людям день и ночь, а сам Фенрир достаточно силён, чтобы схватиться с инеистыми великанами, когда придёт время.

И неужели волки встанут на сторону людей? Удивлению Уллы не было предела.

Фенрир и те, кто служил ему, будут защищать людей. Люди увидят в них могущественных покровителей. Они смогут обратиться ко многим, сыскать защиту, удачу и любовь. Фенрир был воодушевлён этим будущим, он переступал с лапы на лапу, поднимая вокруг себя столбы снега.

Его слова теплотой разливались в сердце отчаявшейся вёльвы. У неё всё ещё есть власть и сила. У неё есть могущественные союзники, которые смогут защитить её и вознести. Возможно, эти союзники гораздо сильнее, чем те, которые у неё были раньше. Ведь Один и другие боги уже проигрывали своё последнее сражение.

Утерев слёзы, Улла втянула воздух через нос, успокаивая дрожь во всём теле. Она согласилась с волком.

Перед тем как разорвать призрачную связь с Фенриром, Улла задала свой последний вопрос. Что ждёт её саму впереди? Возвышение? Падение? Безграничная власть над умами людей, которые будут обращаться к ней за великанской помощью чудовищ и тех великих, которые ещё будут живы после Рагнарёка? Ждёт ли её и бессмертного конунга Скалля счастливое будущее?

У Фенрира нашёлся для неё странный ответ.

Каждый из жаждущих получит то, что заслуживает. И только один расплатится за всех.

Вздрогнув, Улла оставила эти слова висеть в воздухе. Они заполнили собой весь Мидгард. Поднялись с дыханием волка, проникая в Асгард. И просочились сквозь землю в царство Хель. Предсказание облепило Уллу, словно вязкая гадкая жидкость.

Вёльва в ужасе скинула с себя сонную пелену.

Молитва стихла. Улла опустила промерзшие руки и уставилась поверх горящего сарая, который с треском осыпался на землю. Какое-то время она просто сидела, вглядываясь в темноту.

Ракель предложила отправиться в дом, где она уже развела очаг. Ветра стали крепнуть, и всем хотелось скорее укрыться. Люди скрылись в хижине, а вёльва ещё долго сидела на улице, греясь у погребального костра, в котором догорали тела.

Внутри неё бушевали все чувства чудовищ. Улла даже не заметила, что больше не слышит битву богов. Она баюкала в сердце тоску всех детей, лишённых родителей. И закрыв глаза, Улла наслаждалась призрачным прикосновением матери, которая сидела рядом с ней и смотрела своими пустыми глазницами в костёр.

Предсказание всё ещё не могло покинуть Мидгард. Улла боялась, что ничего хорошего оно не сулило ни ей, ни бессмертному конунгу.

* * *

Скалль долгое время сидел в углу и смотрел на всполохи огня в маленьком очаге. Он задумчиво перебирал шнурок на своей шее, завязывая и развязывая на нём узелки. Наконец он встал, тихо шурша одеждой, и направился к выходу. Уллы не было уже очень долго. Скалль только надеялся, что она не замёрзнет там насмерть.

Торгни же упрямо глушил в себе желание кинуться за провидицей. Ракель едва удалось убедить его зайти в дом, когда Улла, всё ещё погружённая в свои видения, оставалась снаружи.

Когда Скалль вышел на улицу, то увидел Уллу на прежнем месте. Он подошёл к ней ближе и коснулся пальцами её плеча.

– Ты получила ответы? – спросил Скалль.

– Да, – голос Уллы был хриплый и сдавленный.

– Пойдём в дом, тебе надо погреться, – прошептал конунг. – И ты расскажешь мне всё, что слышала и видела.