Все места, где я плакала

Сегодня все еще пятница и, следовательно, пока не совсем выходные. Обычно у меня бывает свободное время по пятницам после обеда, и я сижу в столовой, натянув капюшон и пытаясь заглушить общий шум обсуждения планов на уикенд. Сегодня же я нахожусь в этом бежевом зале ожидания, в одном из лучших мест в городе. Мне предложил чашку чая администратор, который открыл для меня совершенно новый уровень мастерства носить кардиган. Я здесь и собираюсь сделать это: сама эта мысль кажется чертовски сюрреалистичной. Прошла неделя с тех пор, как я пообещала своему внутреннему голосу приехать сюда, и вот я здесь. От встречи с психологом колледжа пришлось отказаться, так как я боялась, что придется рассказывать о тебе. Не хотелось рисковать. Итак, я в Анонимусвилле. Натягиваю рукава джемпера до кончиков пальцев и жалею, что не приняла предложение мамы поехать со мной. Моя жизнь реально дошла до ручки.

– Амели? – Передо мной стоит очень худая женщина с короткими волосами.

Я киваю.

– Приятно познакомиться, я Джоан. Проходи сюда.

Я бегу за Джоан по коридору в комнату, где два стула стоят друг против друга. Зависаю и жду, пока она жестом укажет на один из них.

– Садись, пожалуйста, – говорит она, улыбаясь.

Так я и делаю.

И жду.

Она наклоняет голову и снова улыбается мне. Это так неловко. Боже! Что я здесь делаю? Мне не нужна ее помощь! Правда?

– Итак, – начинает она, все еще улыбаясь, – спасибо, что пришла.

– Не за что, – говорю я своим ботинкам.

– Думаю, лучше всего начать с основ. Как я уже сказала, меня зовут Джоан. Я хочу, чтобы ты знала: это безопасное место. Все сказанное здесь – абсолютно конфиденциально. Единственный случай, в котором я могу нарушить тайну, это если есть подозрение, что ты можешь навредить себе или другим. Но, если такая ситуация и возникнет, сначала я поговорю об этом с тобой. А сейчас важно, чтобы ты знала: можешь говорить здесь обо всем, о чем захочешь.

Я даже не осознавала, насколько была напряжена, пока не расслабилась после этих слов.

– Итак… – Она закинула ногу на ногу. – Что привело тебя сюда? Когда я разговаривала с твоими родителями по телефону, они сказали, что у тебя проблемы с обучением в колледже?

Я киваю. Это невозможно отрицать.

– Как думаешь, в чем причина, почему так получилось? В твоей жизни происходит что-то неприятное?

Делаю паузу, прежде чем снова кивнуть.

– Не хочешь поделиться?

Открываю рот, чтобы начать, но ничего не получается. Я ни с кем о тебе не говорила, ни разу. Но посмотри, куда это меня привело.

Джоан терпеливо ждет. Улыбка возвращается – добрая, терпеливая.

– Это может звучать глупо…

– Обещаю, что не приму ничего из сказанного за глупость.

Я сглатываю. Выкручиваю себе пальцы. Мне больно, все еще очень больно.

– Просто… вы бы посчитали меня жалкой, если бы узнали, что я расстроена из-за парня?

Ее улыбка на мгновение становится печальной и понимающей.

– Нет, Амели. Я не стану так думать, – говорит Джоан. – На самом деле, ты удивишься количеству моих посетителей, которые говорят именно об этом. А теперь, – она подается вперед в своем кресле, – почему бы тебе не начать свой рассказ?

* * *

Поезд до Лондона слишком забит даже для субботы. На одной из линий ведутся ремонтные работы, так что, когда двери открываются, вагон уже переполнен людьми с большими чемоданами и нет свободных сидений. Я сворачиваюсь рядом с вонючими туалетами, прикрывая нос рукавом. Смотрю в окно, как поезд отъезжает и пыхтит по направлению к столице. Все еще чувствую себя странно после вчерашней вводной консультации. Дождя нет, но небо мерзко-серое, и неудивительно, что столько людей отправились в Лондон, просто чтобы попытаться поднять себе настроение.

Погода была великолепной в тот день, когда мы приехали сюда…

* * *

Стоял жуткий мороз, и поезд был почти пуст. Мы прижались друг к другу, сцепив наши пальто вместе так, что получилось одно гигантское. Я положила голову на плечо Риза, и он поцеловал меня в макушку. Мне было так тепло и уютно. В течение нескольких недель все было шатко, но два дня назад ситуация улучшилась. Мое облегчение казалось настолько ощутимым, что я практически чувствовала его на языке.

Хотя мой язык был постоянно занят им.

– Риз, – засмеялась я, отстраняясь, – здесь же люди кругом!

Он засунул руку мне под юбку, скрытую нашим общим пальто.

– И что? Вагон наполовину пуст. Никто не заметит.

Я оттолкнула его и испугалась, что он разозлится, но, к счастью и моему облегчению, Риз рассмеялся. Он был странным и отстраненным после той ночи в гараже – не сразу отвечал на мои звонки, а когда наконец перезванивал, говорил очень мало.

– Что случилось?

– Ничего.

– Я чувствую, что-то не так.

– Нет, все окей.

– Ты не очень-то многословен.

– Ну я же разговариваю с тобой.

Облегчение, которое я испытывала всякий раз во время его звонков, быстро сменялось нарастающим беспокойством, когда вешала трубку. Еще Риз стал отворачиваться от меня всякий раз, когда я подходила к нему для поцелуя в колледже, а после притворялся будто ничего такого не было. Иногда становился тихим и замкнутым, а иногда – вел себя так, будто ненавидел меня.