Все места, где я плакала

– Нет никакой «правильной» или «неправильной» причины для боли, – сказала Джоан. – Ты не можешь отбросить свои чувства, даже если считаешь их глупыми. Страдание есть страдание. И сейчас ты выглядишь именно как человек страдающий. Согласна?

Я кивнула и, как по заказу, тут же разрыдалась. Сюрприз! Не ожидали?

Она позволила мне плакать, и от ее успокаивающих слов «плакать – это абсолютно нормально» я зарыдала еще сильнее.

– Это глупо, – повторяла я. – Простите.

– Почему ты думаешь, что плакать глупо?

Потому что ты мне так сказал, Риз.

– Не знаю.

Мне казалось, что я проплакала целую вечность, но у нас еще даже осталось время до конца встречи, чтобы она перешла к сути.

– А теперь, Амели, я спрошу тебя еще раз. Что тебе нравилось в этом мальчике после вашего знакомства?

Я открыла рот, но слов не нашлось.

– Он был добр к тебе?

Я открыла рот, но слов не нашлось.

– Ты чувствовала себя с ним в безопасности?

Я открыла рот, но… вы поняли.

– Иногда, – сказала Джоан, – люди, которых мы любим, могут вести себя очень странно. И если кто-то непоследователен в своем отношении к нам, то это может оказывать почти наркотический эффект.

Мои руки высунулись из рукавов, как черепахи, только что очнувшиеся от зимней спячки.

– Что вы имеете в виду?

– Ты когда-нибудь чувствовала… зависимость от этого мальчика? – спросила Джоан. – Тебе никогда не казалось, что ты за чем-то гонишься? Может быть, преследуешь те положительные эмоции, которые испытывала в самом начале?

Ты слышишь это, Риз?

Это звук молотков, достучавшихся до моей головы. Звук зажигающихся лампочек, все те звонкие «динь-динь-динь-динь» в викторинах. Это звук того, как все становится на свои места. Звук чего-то, что имеет смысл впервые за очень долгое время.

Я взглянула на Джоан сквозь мокрые ресницы.

– Да, – ответила я ей, – похоже на то.

Она снова улыбнулась, но на этот раз немного грустно.

– Амели, – произнесла она, – по-моему, это не было любовью.

Мы подъезжаем к Лондонскому мосту, и я жду, пока толпа схлынет, прежде чем выйти самой. Люди заполоняют все свободное пространство у дверей, останавливаясь, чтобы разобрать свои сумки, коляски и детей, в то время как новые пассажиры пытаются сесть в поезд, сталкиваясь с выходящими пассажирами. Слова Джоан эхом отзываются у меня в ушах, когда я выхожу и следую за нашими призраками через турникеты. Я почти могу представить нас, как будто смотрю воспоминание на пленке. Вижу, как ты протягиваешь руку и притягиваешь меня к себе. Следую за нами к выходу со станции, мимо газетного киоска, куда ты заскочил купить жвачку. Призраки той пары месяцев направляются к реке, и я грустно плетусь позади, вдыхая воспоминания как запах любимого блюда.

* * *

– Мы уже приехали? – На Лондонском мосту я начала доставать его вопросами. – Мы уже приехали? Мы уже приехали? – И потянула Риза за рукав, изображая нетерпеливого ребенка. В ответ он поцеловал меня в лоб, как будто я действительно была детсадовцем, за которым надо присматривать.

– Почти, почти, малышка, – он остановился и посмотрел на воду, – ты лучше зацени этот вид!

Я подняла глаза: это действительно было нечто. Все главные достопримечательности Лондона сияли в лучах зимнего солнца и выглядели идеально, будто нарисованные или из фильма. Я перегнулась через перила, разглядывая все с улыбкой. Я была в Лондоне только второй раз, и это того стоило.

– Давай сфотографируемся. – Риз вытащил свой телефон и дернул меня к себе, повернув его так, чтобы Тауэрский мост оказался на заднем плане. – Улыбнись!

Я наклонилась к нему и замерла. Раздался щелчок затвора, и мы оказались запечатлены на экране.

– Фу! Давай еще раз! Я выгляжу ужасно! – воскликнула я. Конечно же, моргнула в самый неподходящий момент: мои глаза оказались полуоткрыты и зрачков не было видно. Короче, выглядела как зомби, которого вот-вот стошнит.

– Да, но я-то получился хорошо.

Мне казалось, что Риз шутит. Но он положил телефон обратно в карман, так и не сделав второй снимок.

* * *

Я стою здесь, на этом же мосту, и роюсь в поисках своего телефона. Прислоняюсь к перилам и просматриваю фотографии, пока не добираюсь до той. Это не занимает много времени, потому что после тебя у меня было мало поводов делать новые снимки. Память моего телефона обычно ломилась от фоток, которые я делала с друзьями, – уродливые лица, которые Алфи отправлял мне, чтобы подбодрить, или мемы из интернета. Раньше у меня уходила целая вечность, чтобы пролистать все эти страницы и найти что-то. Телефон регулярно жаловался, что у него не хватает памяти, и мне приходилось посвящать добрых десять минут на удаление всякого мусора, чтобы освободить место для новых фотографий, которые мне присылали друзья.

Больше не присылают.