Все обещало мне его

Уже целовала Антония мертвые губы,Уже на коленях пред Августом слезы лила…И предали слуги. Грохочут победные трубыПод римским орлом, и вечерняя стелется мгла.И входит последний плененный ее красотою,Высокий и статный, и шепчет в смятении он:«Тебя – как рабыню… в триумфе пошлетпред собою…»Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.А завтра детей закуют. О, как мало осталосьЕй дела на свете – еще с мужиком пошутитьИ черную змейку, как будто прощальнуюжалость,На смуглую грудь равнодушной рукой положить.7 февраля 1940Ленинград. Фонтанный Дом

Поздний ответ

Белорученька моя, чернокнижница…

М. Ц<ветаева>Невидимка, двойник, пересмешник,Что ты прячешься в черных кустах? —То забьешься в дырявый скворешник,То мелькнешь на погибших крестах,То кричишь из Маринкиной башни:«Я сегодня вернулась домой.Полюбуйтесь, родимые пашни,Что за это случилось со мной.Поглотила любимых пучина,И разграблен родительский дом».. .Мы сегодня с тобою, Марина,По столице полночной идем,

А за нами таких миллионы,И безмолвнее шествия нет,А вокруг погребальные звоны,Да московские хриплые стоныВьюги, наш заметающей след.16 марта 1940 1961Фонтанный ДомКрасная Конница

Стансы

Стрелецкая луна. Замоскворечье. Ночь.Как крестный ход идут часы Страстной недели…Я вижу страшный сон. Неужто в самом делеНикто, никто, никто не может мне помочь?В Кремле не надо жить. Преображенец прав,Здесь зверства древнего еще кишат микробы:Бориса дикий страх, и всех Иванов злобы,

И Самозванца спесь – взамен народных прав.Апрель 1940Москва

Тень

Что знает женщина одна о смертном часе?

О. МандельштамВсегда нарядней всех, всех розовей и выше,Зачем всплываешь ты со дна погибших летИ память хищная передо мной колышетПрозрачный профиль твой за стеклами карет?Как спорили тогда – ты ангел или птица?Соломинкой тебя назвал поэт.Равно на всех сквозь черные ресницыДарьяльских глаз струился нежный свет.О тень! Прости меня, но ясная погода,Флобер, бессонница и поздняя сирень

Тебя – красавицу тринадцатого года —И твой безоблачный и равнодушный деньНапомнили… А мне такого родаВоспоминанья не к лицу. О тень!9 августа 1940. Вечер

* * *

Соседка из жалости – два квартала,Старухи, как водится, – до ворот,А тот, чью руку я держала,До самой ямы со мной пойдет.И станет совсем один на светеНад рыхлой, черной, родной землейИ громко спросит, но не ответитЕму, как прежде, голос мой.15 августа 1940

* * *