Все плохое уже позади

Заинтересовавшись однажды вязанием, Тефочка и сама серьезно увлеклась рукоделием, пока, тренируясь, она вязала в основном шарфики для кукол.

Наташа уже и не пыталась уехать от Престонов, просто каждый день звонила родителям. В постпредстве аккуратно «закрыли» на это глаза. Лариса и Геннадий несколько раз приезжали в гости к Полу и Тефочке, между взрослыми установились дружеские отношения.

В доме воцарились покой и гармония. Когда Тефочка с Барабарой говорили об этом, то благодарили всевышнего и крестились.

Наташа снова расцвела. С лица исчезли бледность и отечность, вернулся здоровый цвет кожи, появился загар, на щеках заиграл румянец.

Каждый день на протяжении двух недель к Наташе приезжала массажистка, и в течение часа делала лечебный массаж ноги. Синяк не исчез, но побледнел, превратившись из иссиня-черного в зелено-желтый. Лодыжка еще немного побаливала.

Регулярно Тефочка затаскивала Наташу в салон красоты, где ей делали маникюр и педикюр. В одно из посещений салона мастер предложил Наташе слегка укоротить волосы, постричь их каскадом и сделать легкую завивку. Та согласилась. После завивки ее накрутили на огромные бигуди, отчего русые, слегка позолоченные солнцем волосы упали на плечи крупными блестящими локонами.

По вечерам Мэтт с Наташей вдвоем гуляли по Нью-Йорку, ужинали в разных ресторанах или кафе, ходили на вечерние сеансы в кино, посмотрели на Бродвее знаменитых «Кошек». Еще они подолгу разговаривали. Все чаще она ловила на себе его внимательный взгляд.

Эдвард жил в своей городской квартире, в доме родителей появлялся пару раз, но с Наташей не пересекался.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, четверг 16 июля 1987 года

Наташу всегда манили книги. Библиотека в доме у Престонов была огромная, высокие стеллажи уходили под потолок. Для того, чтобы достать книгу с верхних полок, приходилось пользоваться специальной лестницей на колесиках. Наташе нравилось перебирать старые издания, гладить рукой кожаные переплеты и вдыхать аромат пожелтевших от времени страниц.

Однажды после обеда, когда уставшие Майки и Лиза заснули, она увлеклась рассматриванием изображений растений в старинной энциклопедии.

Вдруг совсем рядом с открытыми дверями раздались голоса, Себастьян пригласил приехавшего в гости Эдварда к телефону. «Переведи звонок в библиотеку», сказал управляющему «гаденыш». Не желая встречаться с противным типом, Наташа в ужасе заметалась по комнате и в самый последний момент успела спрятаться за диваном. «Если обнаружит, притворюсь, что я в обмороке», решила она и на всякий случай заранее приняла соответствующую позу, повернувшись на бок и нелепо вывернув руку.

Эдвард прошел в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь. Наташа услышала булькающий звук и поняла, что он наливает себе виски. Потом раздался скрип кожаного кресла, и голос Эдварда произнес «привет, старина, как дела».

Первые десять минут он обсуждал работу, разговор шел о пробах грунта на новых участках по добыче ниобия. Наташа, притаившись, лежала за диваном, ни жива, ни мертва от страха.

«Если он меня обнаружит, то решит, что я шпионка, вынюхивающая секреты их фирмы», в ужасе думала она. Ее воображение нарисовало страшные картины наказаний, которые из-за ее глупости может понести вся семья. Она отвлеклась от разговора и вздрогнула, когда внезапно услышала свое имя.

«Да, она русская», рассказывал про нее Эдвард своему приятелю по имени Рони, слегка понизив голос, «моя племянница познакомилась с ней на банкете. Отважная мадам, спасла детей брата от бандитов и раскрыла заговор прислуги в родительском доме. Заслуживает уважения, нет слов. Но ты бы видел, какая она страшная. Серая как мышь, тусклые глаза, бесцветные волосы, бледная кожа. Когда ходит, сильно хромает и сутулится. Почему хромает? Ей поломали в драке ногу. Сутулится? Не знаю, вообще-то она толстая, может поэтому… Да, забыл, у нее еще и губы синие. Сколько ей лет? Не знаю, наверное, тридцать. Не интересовался, она не в моем вкусе. Мэтт ходит за ней, как теленок, и смотрит влюбленными глазами. Нет, меня никто не слышит, я попросил перевести звонок в библиотеку, здесь нет камер. Знаешь, с другой стороны, детей невозможно обмануть, а мои племянники просто без ума от этой Наташша…», как змея, прошипел ее имя Эдвард.

Прикусив губу от злости, Наташа представила, как бьет «гаденыша» по голове чем-то очень тяжелым. Внезапно ее пронзила мысль «что он там сказал про камеры?», она похолодела. Прячась за диван, она совсем упустила из виду, что в комнате могла быть установлена специальная аппаратура.

«Дура», – обругала она себя, – «забыла все, о чем предупреждали дед и родители. Что-то с моей головой не так, пора уезжать домой».

Через несколько минут Эдвард закончил телефонный разговор и вышел. Наташа выждала еще какое-то время, вылезла из-за дивана, подкралась к двери, выглянула, проверяя, нет ли кого-нибудь в коридоре, и выскользнула из библиотеки.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, суббота 18 июля 1987 года