Все по-настоящему

— Я не знаю, Кир. Сейчас мои юристы по своим каналам наведут справки. У них есть Сашин номер, поэтому, как только что-то станет известно — вам перезвонят. Ты, главное, не переживай. В случае чего, вас хоть сегодня распишут.

— А я и не переживаю! — смеется Кира. — И, это… Клим, поздравляю!

Ну, да… Конечно. Очень смешно. Закатываю глаза и отключаюсь.

— Елена Павловна, скажите Грише, пусть подгонит машину к входу. Мы едем в Институт сердца.

— А это еще зачем?

— Там работает Тата.

— Серьезно?

— Она — кардиохирург.

— Отлично! Я скажу немцам, что у твоей молодой жены сложная операция. Вопрос жизни и смерти для них, пожалуй, единственное достойное оправдание случившейся заминки. Сколько тебе понадобится времени? — косится на часы.

— Понятия не имею. Елена Павловна, гляньте, что там с пробками…

— Слушай, может, ты ей просто позвонишь?!

— Как ты себе представляешь наш разговор по телефону?

— И то так… — чешет Линев в макушке. — Ну, я пойду, с ними объяснюсь. А ты давай, двигай-двигай!

К счастью, дорога свободна. Прошу водителя прибавить газа и начинаю нетерпеливо постукивать пальцами по кожаной обивке сиденья.

Татевик Багратовна Манукян. Моя жена… Подумать только. А лучше вообще не думать, потому что, как только это происходит, мои мысли сворачивают куда-то не туда. И весь деловой настрой летит прямиком к черту. Бесячья баба. Но краси-и-ивая! И страстная, и смешная… К черту. Все они поначалу такие. Самое интересное начинается потом.

— Клим Николаич, приехали.

— Спасибо, Гриша.

Выхожу из машины. Оглядываюсь. Ну, с тех пор, как я здесь был в последний раз — ничего не поменялось. С Институтом сердца у моей фармацевтической компании заключено сразу несколько договоров на поставку медикаментов, а еще одна наша дочка поставляет сюда протезы сердечных клапанов. Благодаря Сашкиному изобретению, нам удалось занять существенную долю отечественного рынка в области кардиопротезирования, а при помощи все тех же немцем мы планируем выйти и на международный уровень. Конечно же, если все не сорвется. Дерьмо.

С горем пополам нахожу нужное мне отделение. Ловлю пробегающую мимо медсестру и с самой обаятельной из всех улыбок, на которые я вообще способен, интересуюсь:

— Подскажите, пожалуйста, где я могу найти Татевик Багратовну?

— Она на операции. — Женская ручка вырывается из захвата моих пальцев. — Ожидайте.

— Я не могу ждать! У меня вопрос жизни и смерти.

— Кто-то умирает?

— Нет, но…

— А там, — тонкий палец тычет на закрытые двери в глубине коридора, — уже две остановки было. Ожидайте. А лучше приходите завтра. Таточка Багратовна сегодня не в духе.

Где-то в области глаза занимается противная пульсирующая боль.

— На сколько это может затянуться? — киваю в сторону двери.

— Должны уже были закончить, — отчего-то смягчается медсестра. — Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет. А туда вас все равно не пустят.

Прерывая нашу беседу, злосчастная дверь в глубине коридора резко распахивается. Из нее вылетает маленькая худенькая фигурка. Она движется так быстро, что из-за развевающейся голубой робы больше походит на привидение. Очень и очень злое… привидение.

— Ну, я же говорила! Две остановки. Таточка Багратовна такого ужас как не любит.

Привидение резко останавливается. От голубого пятна отделяются две маленькие белые ручки, касаются лица и замирают так на некоторое время, пока Тата приходит в себя. Отчего-то мое горло пересыхает. А в это время двери вновь открываются, выпуская из блока интенсивной терапии остальной персонал. Пожилой мужчина останавливается возле Таты, похлопывает ее по плечу. В коридорах довольно тихо, и до нас доносятся обрывки фраз:

— Нужно было по старинке, Тата… Это просто невероятно, то, что он выжил…

Тата приосанивается. Как будто привыкла скрывать ото всех свои истинные чувства или, не дай бог, слабость… И мне так это знакомо, но в то же время неожиданно в ее исполнении, что невольно я морщусь. А она улыбается, что-то отвечает и, стащив с головы медицинскую шапочку, отбрасывает ту в рядом стоящую урну.

— Вот же чертов упырь! Все соки он из нее выпил… — шипит рядом медсестра, но я никак не успеваю среагировать, потому что наши глаза с Татой встречаются. Наконец, «чертов упырь» заканчивает, идет мимо меня, и яполучаю возможность ей все объяснить.

— Привет. Не ожидала, что ты приедешь.

— Да я и сам не ожидал, — сознаюсь прежде, чем до меня доходит, как на самом деле она может расценить мои слова. — Кхм… Я вообще-то по делу.

Тата вздергивает совсем не по-армянски светлую бровь и одаривает меня равнодушным взглядом. Что ж… похоже, я действительно начал наш разговор не с того. Может быть, она после той ночи надеялась, что я поведу себя как-то иначе. Идиот! А ведь всего-то и нужно было, что подыграть…

— И что же за дело тебя ко мне привело?

— Чудовищная ошибка. Представляешь, в ЗАГСе что-то попутали и вместо Саши с Кирой поженили нас с тобой.

Не знаю, какой реакции я ждал. Какой угодно, но совершенно не той, что получил в итоге.

— Ты же сейчас не шутишь, да? Твои люди все выяснили?