Все правители Москвы. 1917–2017

Есть у Ю. Лужкова и слабые места. Когда надо уловить настроения, оттенки отношений людей друг к другу, он чувствует себя неуверенно. Ему легче проявить конкретную заботу о человеке, чем просто сочувствовать. Его постоянное деятельное напряжение, ответственность за множество своих и чужих дел может привести его к нервному истощению и упадку сил. Однако он старается скрыть это свое состояние от окружающих и производит впечатление человека, закованного в броню. Много горечи ему приносит сознание того, что он своей незаменимостью, решительностью, твердостью и волей создает о себе впечатление как о человеке, которому теплое участие совсем не нужно.

Вообще человек его типа старается как можно больше узнать о тех, с кем ему приходится работать, из надежных источников. Он предпочитает не гадать, а конкретно оценивать имеющуюся информацию логически, по самой сильной функции. Поэтому Ю. Лужков судит о человеке по поступкам, а не по душевным собственным его качествам. Неудивительно, что его суждения о людях бывают довольно-таки прямолинейны».

К высказываниям уважаемых коллег могу добавить следующее: все они свои выводы и умозаключения сделали на основании косвенных данных, ни разу не встретившись лично с предметом своих исследований, а посему с известной долей правды в анализах много случайного, того, что лежит на поверхности и, по сути, известно не только ближайшему окружению, но и всем, кто хоть однажды слушал мэра Москвы, встречался с ним или беседовал.

Мое же описание его характера основывается на многочисленных встречах, беседах и наблюдениях вблизи и со стороны, высказываниях людей близко и давно его знающих и оно, естественно, никак не может быть уложено в скудные рамки рассуждений стороннего наблюдателя.

Чтобы понять характер Ю. Лужкова, введем его в систему, как любит делать это он сам при решении трудных задач, выдвигаемых самим временем или поставленных начальством. Составим простенькую таблицу из двух колонок — в одну впишем положительные, а другую — отрицательные черты его характера, они у него есть. В алфавитном порядке.

Сосчитайте ради интереса и узнаете, каких черт больше.

Ковался этот необычный, противоречивый и неординарный характер на Москве-Товарной-Павелецкой среди самой обычной, самой затрапезной публики. Вот как вспоминает о своем «золотом детстве» сам мэр:

— Начальная школа была через дорогу. Лужи не просыхали ни летом, ни зимой. Рядом со школой расположилась пивнушка, где два пожилых еврея Гриша да Аркаша торговали пивом, водкой, закуской. Здесь была и проходная завода, мужички, выходя со смены, прикладывались. Некоторые теперь говорят: пьяных тогда было мало. Были, и немало.

Как-то я спросил Ю. Лужкова: а что это Вы не пьете? Во-первых, не по-русски, а во-вторых, извините, росли в такой среде, в такой атмосфере, и на таком фактическом материале, что Воронья Слободка и описание рабочих окраин в романе «Мать» — просто вершины и архитектуры интеллектуальной мысли.

Он думал недолго. Видно, привык к подобного рода вопросам, и ответ всегда был под рукой. Сказал, что в юности прочитал книги Мельникова-Печерского и быт старообрядцев настолько ему понравился, а их внутренняя чистота и красота, не говоря уже о преданности Вере и Богу, настолько поразили, что он решил раз и навсегда отказаться от спиртного и табака.

И все долго верили этой байке, пока в печати не появились свидетельства его однокашников: «Сколько мы с ним водки выпили в свое время — мало не покажется! — рассказал журналистам его приятель по институту Борис Березин. — На Калужской площади был кинотеатр «Авангард» — там сейчас здание МВД. Рядом с ним стояли палатки голубого цвета (в просторечии — «Голубой Дунай» — М.П.), где все продавалось — как сейчас в рюмочных. Мы регулярно их посещали. Прогуливали тоже немало. В основном потому, что рядом был Парк Горького, а там — пивные палатки, девочки, — что еще надо?»

По поводу воспоминаний однокашников можно заметить следующее: в жизни бывает всякое: пил-пил человек, а потом одумался, окружающие списывают ему грехи молодости и вот он уже передовик, ударник коммунистического труда, целинник-медалист и примерный семьянин.

Мог бы и Лужков признаться, как пишет то же издание, где опубликованы воспоминания его однокашников, что «его пагубное пристрастие к алкоголю становилось все очевиднее и обернулось маленьким скандалом. В 1973 году Юрий Михайлович поехал в заграничную командировку в Венгрию. Мадьярские товарищи, как полагалось в те времена, накрыли великолепный стол с токайскими винами. И у Лужкова во время застолья случился инсульт… Со спиртным он завязал после этого скандального случая.»