Все романы в одном томе

– А теперь мы снова на школьном балу. Среди присутствующих – мисс Розмари Хойт, любительница длинных ресниц…

Она прервала его интермедию поцелуем. Он притянул ее к себе; лежа рядом, они целовались, пока не стало трудно дышать. Ее дыхание было юным, волнующим и нетерпеливым, губы – чуть обветренными, но мягкими в уголках.

Когда их ноги сплелись, путаясь в покрывале, и его сильные руки заскользили по ее спине, шее, груди, она прошептала:

– Нет, не сейчас. Сегодня я не могу.

Он послушно загнал свою страсть в глубину сознания, обхватив хрупкую фигурку, приподнял ее так, что она словно бы воспарила над ним, и почти небрежно произнес:

– Дорогая, это не так уж важно.

В этом ракурсе, при взгляде снизу, ее лицо виделось по-другому, оно словно излучало вечный лунный свет.

– Была бы некая поэтическая справедливость, если бы это были именно вы, – сказала она и, вывернувшись из его рук, прошла к зеркалу, чтобы пригладить растрепавшиеся волосы. Потом, придвинув стул к кровати, села и погладила его по щеке.

– Расскажите мне правду о себе, – почти потребовал он.

– Я всегда говорила вам правду.

– В каком-то смысле да, но ничто не стоит на месте.

Они рассмеялись, однако он продолжал настаивать:

– Вы в самом деле еще невинны?

– О не-е-ет, – с иронией пропела она. – Я переспала с шестьюстами сорока мужчинами. Вы такого ответа от меня ждете?

– Это вообще не мое дело.

– Вы решили сделать меня объектом своих психологических исследований?

– Глядя на такую абсолютно нормальную двадцатидвухлетнюю девушку, как вы, живущую в тысяча девятьсот двадцать восьмом году, нетрудно предположить, что у нее уже было несколько любовных опытов.

– Было… Но ни один из них не был доведен до конца.

Дик не мог поверить и гадал: то ли она намеренно возводит между ними преграду, то ли хочет придать бо́льшую значительность окончательной капитуляции.

– Хотите погулять по садам Пинчо? – предложил он, поднимаясь, отряхивая костюм и приглаживая волосы.

Момент настал и… прошел. В течение трех лет Дик был для Розмари идеалом, эталоном, по которому она сверяла свою оценку других мужчин, и неудивительно, что его образ принял в ее воображении героические масштабы. Она не желала, чтобы он был как все, и вот – тот же напор, та же требовательность, будто он хотел урвать от нее свой кусочек и унести с собой, положив в карман.

Когда они шли по зеленому дерну между херувимами и философами, фавнами и фонтанами-водопадами, она взяла его под руку и долго прилаживалась поудобней к его локтевому сгибу, словно устраивалась там навсегда. Сломав сорванную ветку, она не нашла в ней весенних соков, но, подняв голову и посмотрев на Дика, вдруг увидела в его лице то, что так хотела увидеть, схватила его обтянутую перчаткой руку и поцеловала, а потом запрыгала вокруг него по-ребячьи, пока он не улыбнулся, рассмеялась, и все стало хорошо.

– Сегодня я не смогу провести вечер с вами, мой милый, потому что давным-давно пообещала встретиться кое с какими людьми. Но завтра, если вы встанете пораньше, я возьму вас с собой на съемку.

Он пообедал один в гостиничном ресторане, рано лег и на следующее утро в половине седьмого уже ждал Розмари в вестибюле. Сидя рядом с ним в машине, она, обновленная, сияла свежестью в утренних лучах солнца. Они выехали через ворота Сан-Себастьяно на Аппиеву дорогу и покатили по ней, пока не показалась гигантская – больше, чем в натуральную величину, – декорация Форума. Розмари передала Дика на попечение некоего служителя, который повел его смотреть огромные бутафорские арки, скамьи амфитеатра и посыпанную песком арену Колизея. Сама она работала тем временем на площадке, представлявшей собой темницу для христиан, к ней они и подошли в конце экскурсии, когда Никотера, один из множества претендентов на звание нынешнего Рудольфо Валентино, с самодовольным видом расхаживал и принимал картинные позы перед дюжиной «христианских мучениц», которые с тревогой глядели на него из-под густо накрашенных ресниц.

Появилась Розмари в тунике до колен.

– Смотрите внимательно, – шепнула она Дику. – Я хочу знать ваше мнение. Все, кто видел текущий съемочный материал…

– Что такое текущий съемочный материал?

– Ну, это когда просматривают подряд все, что сняли накануне. Так вот, все говорят, что у меня впервые пробудилась сексуальность…

– Что-то я не заметил.

– Конечно, куда вам! А я заметила.

Никотера в своей леопардовой шкуре внимательно беседовал о чем-то с Розмари, пока осветитель что-то обсуждал с режиссером, держа его за локоть. В конце концов режиссер грубо смахнул его руку и стал вытирать пот со лба, а сопровождавший объяснил Дику:

– Опять набрался. Да еще как!

– Кто? – не понял Дик, но, прежде чем провожатый успел ответить, режиссер резко метнулся к ним:

– Это кто набрался?! Сам ты набрался! – Он вперил горящий взор в Дика, как бы ища у него поддержки. – Когда он напивается, ему кажется, что и все вокруг в стельку пьяны. – Он окатил провожатого долгим гневным взглядом, потом, хлопнув в ладоши, гаркнул: – Так! Все на площадку! Живо!