Все сказки не нашего времени

Они успели вовремя: Голем уже разбросал стражников и пошёл на толпу.

– Голем, стой! – приказал Лёв, – и гигант замер на месте. Рабби обратился к толпе:

– Больше он никого не тронет – если вы не тронете нас. Сейчас мы уйдём, но не пытайтесь отыграться на тех евреях, которые сейчас в городе – дайте им спокойно собраться и уйти в гетто. А завтра в полдень я жду там ваших представителей: надо договариваться, как будем жить дальше. Вместе. Потому что мы не покинем землю наших предков.

МОСКВА,

XХI ВЕК

К себе в Беляево я прибыл около полуночи. Сразу же врубил ноут и просмотрел новости. Ничего особенного: арестовали очередного чиновника и очередного пикетчика, двое сварились в кипятке от лопнувшей трубы, автобус с детьми врезался в электричку. Читать не хотелось, смотреть сериал – тоже. Отчёт на ночь писать вредно для душевного здоровья, для коего хорошо бы заснуть – но спать совершенно не хотелось. Я стал просматривать на большом экране снимки Праги, день за днём, пока не дошёл до последних кадров, снятых в лавочке гетто. Мария, ласково улыбаясь, протягивала мне на ладони красноватого голема и говорила со своим милым акцентом: «Утро вечера мудренее». Тут я понял, что засыпаю, и поскорее переместился в кровать.

Я снова шёл по Чистопрудному по направлению к Абаю. В два ряда светили фонари, а людей никого не было. Совершенно никого! Конечно, ночь – но Москва и ночью не затихает, по крайней мере, в центре. Тишина и покой обволакивали, как при дайвинге. Однако я ощущал твёрдую землю под ногами, а воздух был чист и прохладен. Когда я стал перед Абаем, фигура зашевелилась, вставая со своей скамьи и распрямляясь. Статуя отделилась от постамента и зашагала по направлению к метро. Я шёл за гигантом, слегка удивлённый – но вовсе не фактом оживления, а тем, что иду за ним: ведь обычно именно человек бежит впереди, преследуемый «статуей командора».

По безлюдной Мясницкой мы спустились к Лубянке. Когда голем последовал дальше, я чуть не крикнул ему: «Стой!», но гигант сам остановился у Соловецкого камня, поднял его и повернул назад. Я увидел, что голем стал гораздо выше. «За время пути собачка могла подрасти» – хихикнул мальчишка, который угнездился внутри моего черепа и с увлечением наблюдал за происходящим. По сравнению с тушей Лубянки голем, даже подросший, выглядел совсем маленьким. Казалось невероятным, что он сумеет разрушить здание. Повредить – да, но не разрушить. Однако голем не стал бить камнем в стены. Вместо этого он нагнулся и ударил Соловецким камнем в асфальт у центрального входа.

От двери через всю площадь зазмеилась трещина; потом она стала стремительно расширяться ко входной двери. Затрещали стены, разрушаясь, сталкиваясь друг с другом, и проваливаясь в открывшуюся полость. «Включился» звук, и от страшного грохота я проснулся. Оглушительную тишину нарушила неуверенная птичья трель. Только начало светать – но летом светает совсем рано, так что я повернулся на другой бок и заснул.

ПРАГА, XVI

ВЕК

Стол вынесли во двор и за ним, напротив друг друга, сели представители большого города – и представители гетто. Рабби Лёв сел в торце, между ними.

– В наших общих интересах, – заговорил он, – прекратить вражду. Раз и навсегда. Больше никаких жертв, ни с вашей стороны, ни с нашей.

– Чехи и немцы всегда ненавидели евреев, и вдруг перестанут? И как же вы думаете добиться этого? – поинтересовался представитель большого города.

– К сожалению, пока только страхом, – ответил рабби. – Они видели Голема, они видели, на что тот способен.

– Да уж. Шесть трупов, десятки раненых.

– А вам известно количество наших убитых и наших раненых только за этот год? – спросил рабби. – Может, и вы не считаете обитателей гетто за людей?

Воцарилось напряженное молчание.

– Бесполезно мериться взаимной жестокостью, – уже мягче продолжал Лёв. – Сейчас вы вернётесь в город и объясните народу, что Голем вернётся, если любому обитателю гетто будет причинён незаслуженный вред – его жизни, его здоровью, его имуществу. Его человеческому достоинству, в конце концов. Если же все живущие за стенами гетто примут – умом и сердцем, что обитатели гетто тоже люди, как и они, тогда пражане никогда больше не увидят Голема.

– Мы принимаем ваши условия, рабби. Они справедливы, и нашим людям придётся их принять, – сказал старейшина, – но где гарантии, что Голем не взбунтуется, не выйдет без причины за границы гетто?

– Справедливо, – ответил Лёв. – Голем будет уничтожен прямо сейчас, на ваших глазах. А чтобы наши слова не казались пустой угрозой, знайте: мы возродим его в тот момент, когда договор будет нарушен. Не советую проверять – следующий голем будет не слабее своего прародителя.

Представители большого города мрачно переглянулись, и промолчали. Только самый молодой из них улыбнулся и сказал:

– Рабби Лёв, надеюсь этого никогда не произойдёт. Но давайте посмотрим дальше. Если на Прагу нападут извне, ваш голем поможет защитникам?