Все сложно

– Черт! Ладно, допустим. Майер не открытая книга. Я не могу наверняка сказать, что он отвечает на твои чувства. Ты моя подруга, и я не хочу тебя зря обнадеживать. Исключать такой вариант нельзя. Если он к тебе равнодушен, а ты ему признаешься, то да, на ваших с ним отношениях это может отразиться. Но общаться с Хейзл он тебе не запретит.

– Так мне идти с ним в кино?

– Конечно, иди. Заодно сделай так, чтобы он в тебя влюбился.

– Лучше ведь пока не давить на него слишком сильно, правда?

Майер никогда не баловал меня комплиментами. Разве что изредка отпустит с равнодушным видом какое-нибудь замечание по поводу моей одежды. Единственная вещь, которую он, пусть ворчливо, но все-таки действительно похвалил, – мои красные ботильоны.

Поэтому сейчас я их и надеваю. Вообще-то они не красные, а красно-коричневые. На каблуках, с квадратными носами, кожа выделана под крокодила. Они стали первым броским предметом в моем гардеробе. Я купила их, когда впервые выступила в клубе, где люди платят за билеты.

Надеваю платье и кожаную куртку, предварительно проделав все, что проделала бы перед настоящим свиданием. Все волоски ниже шеи удалены, а благодаря толстому слою всевозможных кремов мое тело, наверное, приобрело способность отражать свет. К макияжу я тоже подхожу основательно. Ну и как на любом свидании, с момента появления мужчины на пороге мое поведение становится неадекватным.

– Здравствуйте, сэр, – говорю я и в дополнение к этому нелепому приветствию кланяюсь, как дворецкий.

– Хм… Привет. Ты вроде бы обещала мне в ближайшее время не сходить с ума?

Майер одет как обычно. Серый джемпер, темные джинсы, коричневые полуспортивные ботинки. Внезапно мне приходит в голову, что я не знаю, как выглядят его ступни. Вдруг они волосатые, как у хоббита? Вдруг ногти на миллиметр длиннее, чем нужно? Вообще-то я видела его босым: мы много раз были вместе на пляже и у бассейна. Может, это и хорошо, что я не обратила на его ноги внимания? Значит, в них нет ничего особенного? Кстати, я никогда не видела мужчину во вьетнамках. Вдруг Майер их носит? От этой мысли меня почему-то тошнит. Похоже, я обнаружила у себя ни на чем не основанное предубеждение. Я, если можно так выразиться, антивьетнамочная фетишистка…

– Джонс? Моргни, пожалуйста. У тебя безумные глаза.

– Извини.

Майер подавляет улыбку и качает головой.

– Можно считать, что ты выбрала свой лимит на сегодня?

– Какой еще лимит?

– Выпадать в осадок не больше одного раза за вечер.

Я вздыхаю. Вот такой он – Майер. Раз уж на то пошло, таким я его и люблю. И сегодня я, как слабовольная женщина, разрешу себе насладиться тем, что мне так приятно. А последствия… Наплевать на них!

Да, я себя знаю. Перед Пасхой мешками скупаю шоколадные яйца «Кэдбери» якобы для того, чтобы есть их понемножку целый год… Может, мне все-таки стоит поменьше потакать своим слабостям?

Да ну на фиг!

– Хорошо выглядишь, – говорю я и искренне улыбаюсь.

Ответная улыбка Майера успокаивает мои раздерганные нервы.

– Ты прекрасна. Особенно в моих любимых ботинках.

– Спасибо. Я знаю, что они тебе нравятся.

Я поворачиваюсь, чтобы закрыть дверь.

– Идем? – спрашивает Майер, кивая на свою машину.

– Ага.

Я сажусь и глупо улыбаюсь, вдыхая его запах – такой знакомый. Майер приятно пахнет чистотой, спокойствием и соблазном. Землей после дождя и дорогим сандаловым гелем для душа. Знаю эту марку. Мыло для рук с точно таким же ароматом разложено во всех ванных его дома.

Как только машина трогается с места, мы заводим привычный непринужденный разговор. Он заставляет меня смеяться, я его – кривить рот и встряхивать головой. Вот и кинотеатр под открытым небом.

– Если бы это было нормальное свидание, ты предложил бы мне выбрать, где мы закажем еду?

Здесь множество нарядных фургончиков с закусками. Мой мозг уже загрузился сложнейшей аналитической работой.

– Послушай, Джонс, – вздыхает Майер, – не обязательно начинать каждое предложение с напоминания о том, что у нас тут все не по-настоящему. И хотя наши с тобой романтические отношения, может, и фальшивые, тем не менее я не сомневаюсь: ты непременно захочешь купить что-нибудь в каждом фургоне. И сегодня я буду пробовать все вместе с тобой.

– Ну ладно…

Я в некоторой растерянности. Как понимать это его настроение? Он вроде бы такой расслабленный и в то же время… задумчивый, даже печальный. Одно я знаю точно: видя эту печаль, я хочу вытеснить ее своими прикосновениями. Хочу утешить Майера, пусть мне и неизвестно, о чем он грустит. Моя рука тычется в его руку. Он берет ее, мы переплетаем пальцы.

Я бы с радостью постояла в очереди подольше, но мы уже у окошка. Придется расцепиться… К моему удивлению, Майер слегка подталкивает меня вперед и обнимает: теперь его рука лежит на моих ключицах.

– Нормально? – спрашивает он поверх моей макушки.

Я киваю, и мой подбородок касается его руки. Мы берем картошку фри с трюфельным маслом и шоколадный коктейль с кунжутом. Потом направляемся к следующему фургончику. Майер держит меня за плечо.

– У тебя это удивительно легко получается, – говорю я, кивая на его руку.