Все сложно

Наверное, дело в том, что от сегодняшнего мероприятия никто ничего особенного не ждет. К тому же почти у всех болельщиков в руках фотоаппараты и телефоны. Если кто-то и снимает не игру, а меня, то вычислить этих людей невозможно. Незаметно для себя самой я похлопываю Майера по мускулистому бедру, а когда смеюсь, зажмурив глаза, то прислоняюсь к его крепкому плечу. После того как наши забивают гол, мы все встаем, я несколько раз подпрыгиваю и натыкаюсь на Майера ляжкой. А сидя рядом со мной, он то и дело целует меня в макушку и прижимает спиной к своей груди, как на нашем первом свидании в кинотеатре под открытым небом. Иногда он опускает подбородок мне на голову, и тогда мне кажется, что, если бы он не прижимал меня, я бы улетела, как воздушный шарик.

Чем закончился матч, я даже не поняла. Все мое внимание было поглощено одним ощущением: стоя на пороге вероятной профессиональной катастрофы, я чувствую себя самой успешной женщиной на земле.

Выходя со стадиона, я одной рукой опираюсь на руку Майера, а пальцем другой держусь за петлю на его поясе.

Мы с Карой и Шоной договариваемся встретиться вечером: посидим где-нибудь втроем, а потом у них обеих свои планы. Когда они уходят, Майер, нахмурившись, спрашивает:

– Ты точно не хочешь, чтобы я остался? Марисса сегодня ночует у нас, и Хейзл все равно будет уже спать, когда я приеду. Так что ничего страшного не случится, если я немного задержусь и прилечу только к утру.

Вопрос вполне невинный, к тому же на лице Майера написана явная неуверенность. Тем не менее я думаю: «А вдруг он имел в виду не просто остаться, а остаться со мной… то есть на ночь…»

– Э-э… – растерянно произношу я.

– Я мог бы помочь… в плане общения, – уточняет он, кашлянув, и скрещивает руки на груди. – Ну и с новым материалом для номера, если хочешь.

– А… Хорошо. То есть нет, спасибо, все нормально. Коммуникативная смазка мне не понадобится.

Вот это ты ляпнула, Фи! Хорошо еще, что не сказала: «Все будет отлично, я и так уже мокренькая», – или еще какую-нибудь глупость в этом роде.

– Поработать над материалом мы успеем, а насчет сегодняшнего вечера вообще не беспокойся. Я совсем не против небольшого девичника, – добавляю я, пожав плечами.

Марисса и Майер – конечно, мои самые близкие друзья, но Кару с Шоной я воспринимаю как коллег и приятельниц. Встреча с ними – не то, из-за чего я бы стала волноваться.

Криво улыбнувшись, Майер смотрит в телефон.

– Ладно. Тогда «Убер» приедет через две минуты.

– А тебе разве не надо забрать вещи из гостиницы?

– Надо. Я добавил остановку. Подумал, что мы с тобой вместе вернемся в отель, а уже оттуда я поеду в аэропорт.

Я жалею о том, что не попросила его остаться, только не знаю, как теперь отыграть назад.

– Отлично… А может, ты успеешь поесть? Начали бы обсуждать материал…

В ответ на эту беспомощную попытку Майер лишь морщится, как бы извиняясь, и даже не отрывает глаз от телефона. Прежде чем он что-нибудь скажет, я сама говорю:

– Хотя нет, не бери в голову… Если честно, я так напихалась начос, что желудок мне еще отомстит.

Машина подъезжает. Поездка в гостиницу – гораздо более короткая, чем хотелось бы – проходит в той напряженной, гнетущей тишине, которой нам в последнее время удавалось избегать.

Вот мы уже стоим перед отелем. У Майера под скулами выступили желваки. Обе руки он сунул в карманы.

– Точно не хочешь, чтобы я остался хотя бы ненадолго? Могу улететь позже. Рано утром будет еще один рейс.

Из вежливости я на автомате отвечаю:

– Спасибо, не хочу отвлекать тебя от Хейзл. Все хорошо.

Это был шанс, а я его продула. Опять.

Майер кивает, мы оба входим в гостиницу через вращающуюся дверь. Он резко останавливается, и я, ойкнув, натыкаюсь животом на его задницу, прежде чем он успевает ко мне повернуться.

– Может, нам все-таки нужно поговорить? Об этом… – Май показывает пальцем на меня, потом на себя и так несколько раз. – Я не… – Его тяжелый вздох колышет прядь волос у меня на лбу. – Я не форсирую события? В свое время я сказал тебе, что предпочел бы, чтобы инициатива была в твоих руках… Я не слишком расслабился? Ты ведь дашь мне знать, если я причиню тебе какой-то дискомфорт? Пожалуйста, Фи!

В голосе Майера ощущается болезненность, и мне тяжело это слышать. Тяжело от того, что я не могу выразить свои чувства, не нахожу слов. То странное ощущение, которое я испытываю, проникло во все, даже в мою работу. Раньше было проще. Я не делилась с Майером только самым потаенным, а обо всем другом мы могли говорить свободно.

– Май…

Когда мы пили вместе, у меня был шанс все ему высказать как будто бы под действием алкоголя. Но даже тогда я струсила и не воспользовалась удобным предлогом.

Однако нельзя вести себя по-старому и ждать нового результата. Я не позволю другу мучиться, тем более что он этого совершенно не заслуживает, и я его люблю.