Все страхи мира

– Мы решили лететь вместе, – сказал Талбот. – Мое единственное условие, чтобы за штурвалом не сидел Деннис.

– Ну вот, бросаете меня в холмах Мэриленда. Ничего не поделаешь, кому-то нужно заниматься государственными делами, – улыбнулся Фаулер. Улыбка у него была какой-то странной, заметил Райан. – Ну, вернемся к делу. Значит, Райан, по-вашему, опасность нам не угрожает?

– Позвольте мне вернуться немного назад, сэр. Во-первых, я должен подчеркнуть, что сообщение Спинакера никак не подтверждено.

– Вы сказали, что ЦРУ считает его достоверным.

– По общему мнению, это сообщение скорее всего соответствует истине. Мы уже прилагаем все силы, чтобы проверить его точность. В этом весь смысл сказанного мной раньше.

– О'кей, – произнес Фаулер. – Если сообщение не подтвердится, нам не о чем беспокоиться, верно?

– Да, господин президент.

– Если подтвердится?

– В этом случае существует риск политического шантажа внутри Советского Союза, и в худшем случае – гражданская война с применением ядерного оружия.

– Не скажу, что это хорошая новость – а как относительно опасности для нас?

– Прямая угроза маловероятна.

Фаулер откинулся на спинку своего кресле.

– Да, по-моему, в этом есть смысл. Но мне все-таки нужна надежная, по-настоящему надежная оценка ситуации, и как можно быстрее.

– Да, сэр. Поверьте мне, господин президент, мы изучаем каждый аспект возникшей ситуации.

– Спасибо, доктор Райан. Хороший доклад. Джек встал и направился к выходу. Теперь, когда от него избавились, отношения стали более цивилизованными.

* * *

Рынки возникли сами по себе, главным образом в восточной части Берлина. Советские военные, никогда прежде не вкушавшие свободы, вдруг оказались в объединенном западном городе, и каждый из них получил возможность просто уйти и исчезнуть. Самым поразительным оказалось то, что такой возможностью воспользовались очень немногие и одной из причин была доступность рынков на открытом воздухе. Советские военные были приятно удивлены стремлением немцев, американцев и огромного числа граждан других государств приобрести памятные вещи о Красной Армии – ремни, меховые шапки, сапоги, целиком мундиры, разные мелочи, – и эти идиоты платили за все валютой, настоящей валютой – долларами, фунтами стерлингов, немецкими марками, ценность которых внутри Советского Союза выросла в десятки раз. Более разборчивые клиенты покупали такой крупный товар, как, например, танк Т-80, однако для этого требовалось участие в сделке командира полка, который списывал его в своих отчетах как случайно погибший при пожаре. За это полковник получал "мерседес" марки 560SEL и еще кучу денег в дополнение к своему пенсионному фонду. Западные спецслужбы к этому времени приобрели все, что им хотелось, и предоставили рынки туристам и любителям; они пришли к выводу, что советские власти не препятствовали рыночному бизнесу по той простой причине, что от него в страну поступало большое количество твердой валюты и по самой дешевой цене. Европейцы платили, как правило, в десять, а то и более раз выше стоимости производства тех товаров, которые они покупали. Такой начальный капитал, по мнению русских, еще принесет немалую пользу, когда солдаты закончат свою обязательную воинскую службу.

Эрвин Кейтель подошел к одному из советских солдат, судя по нашивкам старшему сержанту.

– Здравствуйте, – сказал он по-немецки.

– Nicht spreche, – ответил русский. – Инглиш?

– Говорите по-английски, да?

– Да, – утвердительно кивнул русский.

– Десять мундиров. – Кейтель поднял обе руки с растопыренными пальцами, чтобы не возникло путаницы в числе.

– Десять?

– Да, десять, все большого размера, на меня, – сказал Кейтель. Он мог без труда говорить на безупречном русском языке, но это могло бы вызвать подозрение. – Мундиры полковников, все десять мундиры полковников, о'кей?

– Полковник – да. Командир полка, да? Вот здесь три звезды? – сержант показал на плечо.

– Да, – кивнул Кейтель. – Должны быть мундиры танкистов, танк, понятно?

– Зачем вы хотите? – спросил сержант, главным образом, чтобы проявить вежливость. Он был танкистом, и достать соответствующие мундиры не составляло для него проблемы.

– Снимаем кино – телевизионное кино.

– Телевидение? – сразу зажглись глаза у сержанта. – Сапоги, ремни?

– Да.

Сержант оглянулся по сторонам и спросил тихим голосом:

– Пистолеты?

– Можете достать?

Сержант улыбнулся и выразительно кивнул, показывая, что он серьезный торговец.

– Стоит денег.

– Должен быть русский пистолет, правильный пистолет, – произнес Кейтель, надеясь, что они понимают друг друга на исковерканном английском языке.

– Да, могу достать.

– Когда?

– Один час.

– Сколько стоит?

– Пять тысяч марок, без пистолетов. Десять пистолетов – еще пять тысяч марок.

Господи, подумал Кейтель, да это настоящий грабеж. Он снова поднял руки.

– Десять тысяч марок, да? Я плачу. – И чтобы показать серьезность своих намерений, достал из кармана толстую пачку банкнот по сто марок каждая. Затем сунул одну в карман сержанта. – Через час.

– Я вернусь сюда, один час. – Сержант быстро ушел с площади. Кейтель