Все связано

Каждый из нас реагирует так, словно старшеклассник на пивной гулянке.

Мы бежим. Врассыпную. Пятеро из нас в рекордное время укрываются в недрах лимузина, и водитель трогает с места. Яркие вспышки полицейских Лас Вегаса нас не преследуют. Слава Богу.

Вы можете этого не понять, но поверьте мне, когда я говорю вам, что это было приятным развитием нашего вечера. Не важно, сколько вам лет, каждый парень думает, что это классно выпить, поиграть в азартные игры, а потом, со своими лучшими друзьями, надрать кому-нибудь задницу. Мы передаем друг другу бутылку водки и показываем свои боевые раны, хвастаясь тем, какие мы классные.

— Вы видели, как у того парня разлетелись зубы? Бам!

— А я скрутил того сукиного сына. Он уже был готов звать свою уродливую мамашу.

— Надеюсь, тому лузеру нравится жидкая пища, потому что это все, что он сможет есть еще долгое время.

Я делаю глоток Grey Goose, потом поливаю им свои разбитые костяшки.

Уоррен качает головой и жалуется.

— Не везет мне с девчонками.

Никто не соглашается. Но я должен согласиться: это не его вина.

Правда.

Уоррен просто более мягкий. Его так воспитали — в окружении баб. Это как… одна из тех странных историй в новостях, когда тигренок попадает в семью свиней и растет с ними. Когда он становится старше, он не показывает свои когти, не рычит и ни на кого не набрасывается.

Он, нахрен, хрюкает.

В отличие от нас остальных, у которых в жизни были уверенные сильные мужчины, проявлением мужчины в жизни Уоррена были типы, которых Амелия приводила домой. Очевидно, там не было ни одного достойного.

Через минуту, он спрашивает:

— Я, правда, подумал, что вы дадите ему надрать мне задницу. Что изменилось?

Мэтью делает глоток из бутылки.

— Да ну, на хрен! Мы никого не бросаем!

Я киваю.

— Точно. Знаешь, какое первое правило волчьей стаи?

— Какое?

— Мы заботимся о близких.

ГЛАВА 12

Думаю, нам следует сделать шаг назад и обратить внимание на то, сколько парни и я к тому времени прикончили алкоголя. Пиво у бассейна, скотч в гостиной и в казино, вино на ужин, потом бренди, и теперь водка, которую мы передаем друг другу, как какие-то алкаши, кучкующиеся возле горящего мусорного бака.

Я не слабак — но это чертовски много. Мы постоянно где-то были. И не смотря на то, что это растянулось на часы, постепенно эта хрень вас нагонит. В одну минуту у вас все под контролем, а потом вы выпиваете свою последнюю стопку. Весы перевешивают, и вы оказываетесь на полу — не в состоянии идти или выговорить слово, чтобы не пустить слюну.

Помните этот факт.

У меня чувство, что это будет большой частью того, что нас ждет впереди.

***

Смотря из окна на темный пустынный пейзаж, я спрашиваю:

— Куда мы опять едем?

Мэтью и Джек ухмыляются друг другу. Джек говорит:

— Мы едем на небеса, брат. Правда — это место, как оазис. Первоклассные женщины, которые знают, как позаботиться о мужчине. Разрешено все — груди и попки повсюду. — Он целует кончики своих пальцев. — Словно манна небесная.

Я просто пожимаю плечами, меня это не впечатляет. Но Уоррен в нетерпении.

— Водитель, дружище? Чего ты медлишь? Я пешком дойду быстрее.

Водитель смотрит на нас в зеркало заднего вида.

— Простите, ребята. Впереди меня Линкольн Таур-кар, который еле плетется. Он не даст мне его обогнать.

Я сажусь прямо и смотрю в переднее стекло. Точно — там старушка. Точнее, как селедки в банке — полная машина стариков. Помните, что я чувствую по отношению к пожилым водителям? Если нет, я просто скажу это: это угроза для общества.

Стивен держит бутылку водки и делает глоток. Не знаю, говорит он с нами или сам с собой, но ни с того, ни с сего заявляет:

— Я скоро умру.

Все глаза в лимузине поворачиваются к нему. Мэтью спрашивает:

— Что за херню ты несешь?

— Я говорю, что моя жизнь на половину прошла. А я еще так много не сделал. Больше не собираюсь сдерживаться — впредь я собираюсь ей наслаждаться.

Я фыркаю:

— Ты просто пьян. Не впадай тут сейчас в депрессию. Если ты начнешь плакать, я вышвырну тебя из машины во время движения.

Стивен не обращает внимания на мои предупреждения. Он наклоняется к перегородке, что отделяет нас от водителя и говорит:

— Я дам вам сто баксов, если вы сможете с ними сравняться.

Так как на встречной полосе никого не было, водитель пересекает двойную сплошную линию и догоняет Линкольн.

Когда он поднимается, у него заплетаются слова.

— Вычеркиваем это из списка желаний.

Потом он расстегивает свой ремень и хватается за пояс своих штанов — спуская их к лодыжкам — вместе с трусами и все такое.

Каждый в машине поднимает руки вверх, чтобы попытаться укрыться от этого зрелища. Мы рычим и возмущаемся:

— Мои глаза! Жжёт!

— Запихай своего удава назад в клетку, чувак.

— Не такой задницей я собирался любоваться сегодня вечером.

Но наши слова — мимо ушей. Стивен — человек дела. Не говоря ни слова, он приседает и высовывает свою белоснежную задницу в окно — демонстрируя свой зад кучке бабулек в машине рядом с нами.

Готов поспорить, вы думали, что такое случается только в кино.