Все связано

— Монстрик проснулся. Ты первая в душ, я к нему.

— Хорошо.

Натягиваю пару штанов, когда Кейт вытаскивает одежду из ящика.

— Паааааапа! Мааааама!

Мой сын не особый поклонник терпеливости. Интересно, от кого это у него?

— О, и Дрю?

Я поворачиваюсь к Кейт.

— Да?

— Моя бабушка говорила: «Смотри своими глазами, а не руками». Когда ты будешь в стрип-клубе? Старайся так и делать.

Я киваю.

— Слушаюсь, босс, — протягиваю руку и беру ее за подбородок, вытаскивая ее губу, которую она закусила зубами. Потом я целую ее — изумляя и смущая ее. — Перестань волноваться. В эти выходные мы отлично проведем время со своими друзьями. Ничего плохого не случится. Я обещаю.

Популярные слова, верно? Как накаркать? Идиот.

Разворачиваю ее кругом и шлепаю по заду.

— А теперь тащи эту задницу в душ, пока я снова ее не отшлепал.

Кейт смеется, потому что думает, что я шучу. Только вот…

— Пааааапа!

Верно. Долг зовет. Кейт направляется в ванную, а я иду к Джеймсу, чтобы достать его из его клетки.

***

Вот так это начиналось. Все было замечательно. Мы болтали. Смеялись.

Черт.

Все было как в сказке.

Вы замечали, как в сказке все начинается великолепно? Красивая принцесса, счастливое королевство? А потом все оборачивается дерьмом. В одну минуту Гензель не чувствует боли и прыгает на подоконник из сахара, а в следующую минуту какая-то старая ведьма пытается запихать его задницу в печь.

Для тех из вас, кто все еще думает, что я ничтожный, зацикленный на себе придурок? У меня такое чувство, что вам это понравится.

Очень.

ГЛАВА 2

В комнате Джеймса темно. По стенам тянутся тени, и единственный свет исходит от ночника Базза Лайтера в углу комнаты. Это главное во всех мальчишеских комнатах. Желтый и зеленый? Нет, спасибо. Стены голубого и кремового цвета, мебель цвета вишня. Баскетбольная сетка для малышей у одной стены, и схема движения поездов в полный размер на другой стене. Удобное кресло-качалка стоит между двумя арочными окнами, в котором в ожидании своего часа лежит потрепанная книга Баю-баюшки, Луна. На стенах висят фотографии семьи — и нового Стадиона Янки. Плакат Металлики прикреплен сзади двери.

А я хотел спереди и по центру, но Кейт меня обломала.

Когда я вхожу, большие темные глаза Джеймса загораются. Он идеальный мини-я — его нос, подбородок, черные волосы, которые торчат в разные стороны.

— Доброе утро, приятель.

Он держится застенку кроватки и качается, словно шимпанзе.

Он аккуратно произносит свои слова, делая упор на согласные. Как робот.

— При-вет, па-па.

Как же классно.

Я поднимаю его на руки, высоко, и покусываю живот, заставляя его визжать. Потом я его опускаю и прижимаю к себе. Он поворачивает головку и кладет ее на мое плечо, а его дыхание щекочет мне шею. Целую его волосы.

Никогда не понимал тех парней, которые отказываются обнимать и целовать своих детей — особенно их сыновей. Хладнокровные придурки, если вы меня спросите. Идея о том, что слишком много любви сделает мальчика мягче — большая куча дерьма.

Если хотите, чтобы ваш ребенок был уверенным в себе — чувствовал себя в безопасности? Вы должны дать ему хорошую базу, быть правильным примером. Возьмите моего старика, например. Я рос, зная, что отец может запросто надрать мне задницу каждый раз, когда я переступлю черту. Что он и делал. Часто. Но старик также показывал мне каждый день, что он на моей стороне. Что он любил меня, гордился всем, что я делал или пытался сделать. Джеймс будет расти также.

Мне в нос бьет прогорклый запах.

— Господи, Джеймс.

Кладу его на стол, чтобы переодеть.

Вы удивлены. Не стоит. Настоящие мужчины меняют памперсы.

Я подумываю напечатать это на футболке.

На самом деле, все, что может делать Кейт — купать, укладывать спать, кормить ночью — я тоже могу это делать. Вроде как должен.

Когда Джеймс родился, Кейт было всего двадцать восемь. Для профессионала в нашей области это рано.

И как бы счастлива она не была стать матерью — несмотря на груз вины — она просто была не готова променять карьерную лестницу на Мамочку и Я и чертовы Задовиляющие песни.

Няня или группа по присмотру за детьми даже не обсуждались. Когда я был маленьким, даже не любил сдавать на побывку своих собак. Ни за что не отдам своего ребенка каким-то незнакомым людям, при этом каждый день надеясь, что они не причинят ему вреда.

Но я обещал Кейт — однажды — что я воплощу в реальность все ее мечты. Поэтому мы нашли компромисс. Вот как это было. Вы найдете окончание этого обмена особенно приятным… или, по крайней мере, для меня так было:

Джеймс — возраст четыре недели.