Все точки над i

В рюмочной было довольно многолюдно, ограниченный контингент пасся возле двери на улице, человек десять, у которых кое-какая наличность была, ублажали себя в самом заведении. Сомнительно, чтобы здесь отпускали в долг. Барменша покрикивала, мужики сразу начинали говорить тише, правда, ненадолго. На нас с Антоном никто не обратил внимания, в том числе и участковый, что устроился за столиком рядом с барменшей. Он положил на стул фуражку, вытер потный лоб, а она его спрашивала:

– Пельмени будешь?

– Буду, только немного. Пива налей, эх, жара-то какая… Я подошла к нему и сказала:

– Здравствуйте.

Он поднял на меня взгляд, посмотрел равнодушно, кивнул, и тут в глазах его мелькнуло удивление, а потом радость. Он меня узнал и не смог скрыть своего глупого счастья, наверное, думал: «опять подфартило», и уже прикидывал, как задержать меня. Антон вряд ли понимал, что происходит, но успел нырнуть за спину участкового и оттуда хмуро смотрел на меня, а я увидела нож, он лежал на стойке, большой, с широким лезвием, должно быть, барменша нарезала им колбасу, готовя бутерброды.

– Помнишь девушку, что застрелили наверху? – спросила я.

– Ну, помню.

– Сколько тебе заплатил Ник?

– Чего? – разозлился мент, рука его, лежавшая на столе, медленно заскользила к краю, и взгляд опять изменился, теперь в нем было беспокойство.

Резким движением я перехватила его руку, прижав запястье к столу.

– Сиди тихо, – сказал Тони, приставив пистолет к его затылку, голос его прозвучал очень громко, потому что к тому моменту в рюмочной повисла тишина. Мужики за столами замерли с растерянными лицами.

– Надеюсь, ты не левша, – сказала я. – Значит, деньги брал правой рукой.

Я схватила нож и рубанула им по его жирным волосатым пальцам.

– Сука! – завизжал он, таращась на свою обезображенную ладонь.

– Знаешь, почему я тебя не пристрелила? Тебя ж героем сделают.

Он все еще тихонько поскуливал, безвольной тушей осев на стуле.

– Уходим, – сказал Антон, потом повернулся к публике: – Спокойно, продолжайте выпивать.

Мы быстро покинули рюмочную, свернули в переулок, где стояла машина. Антон достал сумку, схватил меня за руку и поволок в сторону реки.

– Вы точно спятили, – сказал он отчаянно. И больше не проронил ни слова.

К дому мы подошли через полтора часа. Он выглядел необитаемым, но кто знает, что таилось за его стенами.

– Рискнем? – спросил Антон.

– Придется, – кивнула я и потребовала: – Дайте мне пистолет.

– Нет, – покачал он головой.

– Антон, вам не надо идти. Что, если там милицейская засада? Не люди Дена, не мои бывшие друзья… – Он упрямо тряхнул головой. – Антон, вам не надо идти, – повторила я дрогнувшим голосом, злясь на себя за это.

– Прекратите командовать, – отрезал он. – Идем вместе, через калитку. Держитесь за моей спиной. И, пожалуйста, без фокусов. С вами никаких нервов не хватит, – добавил он ворчливо.

Я открыла калитку, и он вошел первым. Особо осторожничать теперь смысла не было. Если в доме засада, они нас увидят, вокруг дома ни одного дерева, никакого естественного укрытия, только лужайки с зеленой травой. Ник предпочитал держать в поле зрения возможных гостей. Мы направились к черному ходу. Я долго возилась, не могла попасть ключом в замок. Распахнула дверь. Мне казалось, что я непременно почувствую опасность, но сейчас не ощущала ничего, ни страха, ни беспокойства, только кровь стучала в висках, а руки противно дрожали. Антон скользнул в коридор, выждав полминуты, вошла и я, закрыла дверь, стояла, тяжело дыша и прислушиваясь. Антон двигался бесшумно, теперь я его не видела и сразу запаниковала. Потом раздались шаги и его голос.

– Никого, – сказал он, возвращаясь ко мне.

– Значит, они о нем не знают, – вслух подумала я.

– Похоже на то, – пожал он плечами. Вдвоем мы прошлись по всему дому. Непохоже, что без нас кто-то сюда наведывался. Антон заглянул в спальню Ника и замер перед фотографиями, потом взял фломастер и перечеркнул ту, на которой был краснолицый. Я невольно поежилась. Он повернулся ко мне и спросил:

– Что дальше?

– Мне надо дождаться Долгих, – ответила я, избегая его взгляда. Он смотрел очень долго, потом отвернулся и кивнул:

– Разумеется.

– Уезжайте, – сказала я. – Пожалуйста.

– Не болтайте чепухи, – отмахнулся он и прошелся по комнате. – Что будем делать до его возвращения? Может, пока убьем еще кого-нибудь?

Я резко повернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Меня душили слезы, чтобы справиться с ними, я легла на диван, зарылась лицом в подушку. Минут через десять появился Антон, подошел и сел рядом, сцепив руки замком и держа их на коленях. Плечи его были опущены, он смотрел в стену.