Все точки над i

– Извините меня, – сказал тихо. – Я не должен был этого говорить. Я… я… – повторил он и замолчал, а мне больше всего на свете хотелось прижаться к нему, почувствовать его тепло, но я боялась, что он оттолкнет меня. Антон повернулся и взял меня за руку, очень осторожно и даже робко, но жест этот получился слишком интимным, и это сразу же почувствовали мы оба. Тони посмотрел испуганно, пальцы его дрожали. – Юля, – сказал он, я видела, как он мучительно пытается побороть неловкость. И испугалась, что он отпустит мою руку и то хрупкое чувство, которое возникло между нами, исчезнет.

Я села, не выпуская его руки. «Что-нибудь надо спросить, – настойчиво билось в мозгу. – Какую-нибудь глупость… не хочет ли он чаю… да-да, это подойдет». Вместо этого я потянула Антона за руку, а когда его лицо оказалось совсем близко, зажмурилась и поцеловала его. И испуганно отстранилась.

Мы со страхом смотрели друг на друга, он дотронулся рукой до моей щеки, а потом взял мое лицо в свои ладони. Я чувствовала боль, мучительную сладость желания и грусть и, чтобы избавиться от всего этого, обняла его. Теперь он стал целовать меня, я откинулась на спину, увлекая его за собой. Он приподнялся на локте и спросил:

– Вы этого хотите, Юля? Вы действительно этого хотите?

– Да, – ответила я, закрывая глаза. – Очень хочу.

– Нам лучше перебраться в подвал, – сказал Антон. – Там безопаснее.

Сидя на кухне, мы уничтожали консервы из запасов Ника, методично работая вилками. Я согласно кивнула.

– Вы как себя чувствуете? – вдруг задал он вопрос.

– Нормально, – пожала я плечами.

«То, что произошло несколько часов назад, не сделало нас ближе», – с горечью думала я. Проснувшись после недолгого забытья, мы опять сбились на «вы», которое стало таким привычным, и избегали касаться друг друга. Мне было стыдно за свою слабость, за то, что я не могла справиться с желанием принадлежать ему, глупым бабьим желанием короткого счастья, но вместо него я чувствовала нестерпимую боль, понимая: он был со мной, потому что видел мой страх. Хотел помочь, успокоить, просто быть рядом, ведь людям свойственна жалость к смертникам, он уверен: отдалась ему, как отдалась бы любому мужчине в таких обстоятельствах. Что может быть мучительнее этой жалости… Я видела, как он избегает моего взгляда. Хотя вряд ли Антон обвинял меня в том, что я заставила его изменить Машке, я и сама не испытывала угрызений совести. Она бы все поняла, но теперь находиться с ним в одной комнате, видеть его было невыносимо.

– Перенесу вещи в подвал, – сказала я, поднимаясь, он проводил меня тревожным взглядом.

Я собрала вещи, взяла ноутбук и перетащила все в убежище, хотела остаться там, но вернулась на кухню. Антон стоял возле окна, прижимаясь к стене, и смотрел сквозь щели жалюзи на улицу. Услышав мои шаги, сказал, не поворачиваясь:

– Они пришли.

– Сколько их? – замерев, спросила я.

– Вижу четверых.

– Идемте в подвал, быстрее, – шепнула я. Потом бросилась к столу, собрала посуду. – Возьмите чайник, – сказала спокойно. – Он горячий, они поймут.

Мы быстро спустились вниз, я первой сошла по ступенькам в убежище. Антон за мной, повернул рычаг, и лаз над нашей головой закрылся, потом вспыхнул свет.

– Наверное, лучше его выключить, – прошептала я. – Они могут обратить внимание на счетчик в холле.

– Холодильник работает, – ответил Антон, прошел к стеллажу, взял автомат и сел напротив лестницы, положив автомат на колени.

Я замерла возле стены, прислушиваясь. Наверху было тихо.

– Может, все-таки выключить свет? – спросила я.

Он кивнул:

– Хорошо.

Я щелкнула выключателем и сразу пожалела об этом. Темнота обволакивала, приобретая густоту, а еще странную власть над разумом. Мне стало трудно дышать, я поняла, почему Антон не хотел выключать свет. Я стояла, не шевелясь, и вдруг почувствовала руку на своем запястье, он притянул меня к себе, а когда я села рядом, обнял за плечи и тихонько шепнул на ухо:

– Они нас не найдут.

Я теснее прижалась к нему, боясь, что мешаю, и он рассердится, но он уткнулся лицом в мои волосы и осторожно гладил мою руку. Так мы сидели, пока над головой я не услышала шаги. Темнота теперь не казалась густо-чернильной, сквозь нее проступали контуры предметов, а я смотрела на рычаг, ожидая, повернется он или нет. Шаги над головой стихли, наступила долгая тишина, в которой отчетливо было слышно биение сердец, моего и Антона.

– Они обыщут дом и уйдут, – шепнул он, желая меня успокоить. «Или захотят подстраховаться и взорвут его к чертовой матери, – подумала я. – И мы обретем в подвале свою могилу. Нику бы это показалось забавным». Но эта мысль совсем не испугала меня, и тех, кто был там, наверху, я не боялась. Если бы рядом не было Тони, я, наверное, даже была бы рада встрече с ними, мой бег в никуда закончился бы легкой смертью.

Время шло, и напряжение понемногу спадало. Антон вытянул ноги, сердце его стучало ровно, я пыталась отгадать, о чем он думает сейчас, пока не поняла, что его мысли, вряд ли меня порадуют. Антон посмотрел на свои часы с подсветкой.

– Прошло полтора часа, – сказал спокойно. – Я думаю, они ушли.