Все умерли, и я завела собаку

«Я ЦЕНЮ, что вашего ребенка сбила машина, но не могу отвезти его в больницу, потому что ЧИТАЮ СВОЮ КНИГУ!» – голосили мы с калифорнийским акцентом, надеясь, что они поймут печальные последствия своего опасного свободомыслия. Но мама и Мэнди лишь заливались смехом. Я испытывала гордость архитектора нашей коллективной дружбы с этой семьей. Такая дружба была восхитительно уникальной для нас с Рэйч – мы сами ее создали, а не унаследовали, и ей не угрожали политические разногласия взрослых.

Мать Джейн, Мэнди, была дружна с Линси задолго до ее появления в Холли-Виллидж. Они вместе выросли на севере Лондона. Мэнди была женщиной энергичной, живой, носила наряды от Вивьен Вествуд, красила губы красной помадой, позволяла нам ругаться, называла всех «дорогушами» – и это позволяло мне воспринимать нетривиальную материнскую энергию собственной матери более терпимо и спокойно.

Мы с Рэйч страшно завидовали спальне Джейн. Это было настоящее сказочное королевство с туалетным столиком, заставленным яркой косметикой. «Я называю эти румяна „убийственными“, – предостерегала она нас. – Осторожнее с ними!» У Джейн был бледно-розовый диванчик и журнальный столик, заваленный грудами субкультурных журналов типа The Face

. Она включала нам Дэвида Боуи, постоянно болтала про фильмы ужасов и каждый день носила с собой бутылку воды «Перье» как необходимый аксессуар. Очаровательных блондинок, которыми так восхищались мои подруги, в ее мире не было. На стене ее спальни висел плакат с изображением Дорис из телевизионного сериала «Слава». Эта героиня приобрела известность благодаря своим метким замечаниям. В школу вместо сумочки Джейн ходила с чайником. Если одноклассники и фыркали при виде такой неортодоксальности, то это лишний раз убеждало ее в том, что лучше быть не похожей на других.

Со временем Джейн, Рэйч и я стали настоящим племенем. Мы грузились в белый «мини» матери Джейн, и она везла нас в Ковент-Гарден. Я надевала шляпу-трильби Джейн, ярко красилась и чувствовала себя настоящей поп-звездой. Рэйч и Джейн от меня не отставали. Мы хохотали, пели и дурачились. Нам нравилась наша непохожесть на других, и мы подчеркивали ее, а не пытались скрыть. Отсутствие необходимости прятаться стало для меня глотком свободы. Мы с Рэйч более не чувствовали себя членами клуба, к которому никогда не принадлежали по-настоящему. Казалось, что нас наконец-то приняли в другой клуб – и приняли всем сердцем. Такими, какими мы были.

Впрочем, оглядываясь назад, я понимаю, что трильби была колоссальной ошибкой.

Глава шестая

– Это морально неправильно! – объявил папа.

Родители спорили об образовании. Мама сумела уговорить нашего вечно недовольного банковского менеджера на большой кредит, чтобы отправить нас обеих в дорогую частную школу для продолжения обучения. Впервые в жизни она открыто выступила против отца в серьезном вопросе. Думаю, «Женщина в своем праве» сыграла в этом немалую роль.

– Он прячется за политикой, – сказала мама нам с Рэйч. – Ему просто не хочется раскошеливаться!

Я никогда прежде не видела ее такой – настойчивой и разозленной. Мама сказала, что должна обеспечить нам будущее, чтобы мы «не зависели от этих чертовых мужиков».

Папа отказался заниматься устройством нашей жизни, и мама сама выбрала свой путь. Но это вбило клин между ними. Это – и еще список дополнительных расходов, с которыми был связан наш переход в новую вселенную.

– Хоккейная клюшка?! О господи! – стенала мама, пролистывая список всего необходимого для нашего обучения.

Папа с головой ушел в книгу, не обращая на нее внимания. Мама облазила массу комиссионных магазинов, пока не нашла потрепанную клюшку из 50-х годов. А мне она вручила белый лейкопластырь, чтобы я скрыла следы времени. Дорогую лыжную прогулку мы собирались замаскировать ложными болезнями, но коричневые штанишки для игр, предназначенные для предотвращения «неженственного поведения», стали последней каплей. «Просто постираем белые с темной футболкой, – вздохнула мама. – В конце концов, это всего лишь трусы».

Страх перед собственной непохожестью, который вечно жил в моей душе, на время отступил после появления в нашей жизни Джейн и Линси по соседству. Рядом с ними я ощущала новое чувство безопасности. Но страх этот быстро вернулся в новом мире, и там он стал чем-то более значительным и серьезным. Мы более не находились в спокойном мире семей, имеющих собаку. Мы оказались в мире экономок и бассейнов с подогревом. Наши одноклассники были детьми богатых капитанов промышленности, и жили они за воротами с электрическим приводом. В этом мире не появлялись судебные приставы. Здесь не было места стриптизеру Джонни да Сильверу. И все это означало совершенно новый, эпический уровень маскировки. Мои периодические возвращения в уютный мир Симпсонов казались возвращением к утраченной невинности в сравнении с этим страшным новым миром.

Дом наш разделился на фракции.