Все ураганы в лицо

Меньше всего Михаил Васильевич предполагал, что возглавлять чрезвычайную дипломатическую миссию придется ему. Но история большой жизни всегда немного фантастична: именно он был назначен председателем дипломатической делегации.

И как всегда при неожиданных поворотах судьбы, он занялся тщательной подготовкой. На его рабочем столе появились русско-турецкие словари, труды по древней и новейшей истории Турции, книги по истории дипломатических отношений, этнографические сборники, статистические материалы, подробные описания турецких вилайетов — генерал-губернаторств. Можно было подумать, что он собирается защищать докторскую диссертацию.

За несколько месяцев он сделался самым квалифицированным экспертом по Турции: знал ее экономику, состояние армии, политические программы, международные связи. Поздравил себя с открытием: оказывается, турецкий язык имеет много сходного с киргизским.

Назначение Фрунзе чрезвычайным послом было воспринято в Турции с глубочайшим удовлетворением, как честь, оказанная молодой Турецкой республике со стороны Советского государства. Мустафа Кемаль по этому поводу писал:

«Уже один факт, что правительство Украинской Советской Республики для заключения договора дружбы, чтобы еще более закрепить политические и экономические связи, существующие между обоими народами, выбрало Фрунзе, одного из выдающихся политических деятелей, являющегося в то же время одним из самых доблестных полководцев и героических вождей победоносной Красной Армии, вызвал особую признательность со стороны национального собрания».

В Турции его знали, за каждым его шагом в Туркестане и в Крыму пристально следили.

Что такое чрезвычайный посол? Это прежде всего человек, в совершенстве владеющий дипломатическим искусством. Фрунзе предстояло опровергнуть собой, своими действиями старый, въевшийся в умы дипломатов афоризм: «Солдаты не становятся хорошими дипломатами, поскольку посол должен быть человеком мира». Впрочем, об этом он меньше всего заботился.

Ему было известно, что «люди с Кэ д’Орсэ» пытаются заигрывать с новым турецким правительством; необходимо выяснить, как далеко зашли отношения новой Турции с Францией. Он слишком хорошо понимал природу только что возникшей Турецкой республики, чтобы строить какие-либо иллюзии на этот счет. Политическая платформа народной правительственной партии носит ярко выраженный буржуазно-либеральный характер. Но турки сражаются за свою независимость, и Советское государство обязано поддержать развертывающееся национально-освободительное движение.

Из Харькова дипломатическая миссия выехала 4 ноября специальным поездом. В Баку Михаил Васильевич встретился с секретарем ЦК Азербайджана Сергеем Мироновичем Кировым. То была встреча старых боевых товарищей.

— Как у вас здесь? — спросил Михаил Васильевич. — Трудно?

— Трудно было, когда в прошлом году назначили меня полномочным представителем Советского правительства в меньшевистскую Грузию. Приходилось из меньшевистской делать советскую. Ну а здесь… покажу вам первый рабочий городок со всеми удобствами. Построили. Или, может быть, хотите взглянуть на казарму, каких доселе не бывало: душ, санузлы, полковой клуб, спортивный зал…

— Значит, вертится!

— Вертится.

В Батуми проснулось, казалось бы, совсем забытое: страсть к ботанике. Михаил Васильевич заторопился на Зеленый мыс в Ботанический сад. Сопровождающие лица, а среди них были и дипломатические, и военные советники, недоумевали: времени в обрез, а председателю вдруг вздумалось полюбоваться на рододендроны и пальмы. Советники были еще больше изумлены, когда прославленный полководец вдруг заговорил с научными сотрудниками немыслимым языком ботаники: диоскорея, каладиум, питтоспорумы, пуника гранатум…

— Увидеть этот сад было моей давнишней мечтой, — сказал Михаил Васильевич. — Ведь его создал знаменитый ботаник Андрей Николаевич Краснов, великолепный знаток флоры Тянь-Шаня! Когда-то его магистерская диссертация «Опыт истории развития флоры южной части Восточного Тянь-Шаня» была моей настольной книгой. Всего за два года на месте непроходимых лесных дебрей создать райский сад!..

Фрунзе побывал у обрыва на могиле Краснова. Сверкал над морем Кавказский хребет, тяжело перекатывались осенние волны.

В тот же день Михаил Васильевич отправил в Наркомзем РСФСР докладную записку, в которой просил оказать научным сотрудникам срочную помощь, прислать ученого-ботаника, отпустить средства (сад находился в запущенном состоянии).

С собой Фрунзе вез миллион золотых рублей царской чеканки — первый взнос в счет займа, предоставленного Советским правительством правительству Кемаля.