Все в прошлом. Теория и практика публичной истории

Подобный ход автора, который будто указывает на то, что прошлое, с одной стороны, совершенно реально существовало, но при этом в какой-то степени сокрыто от нас, кажется особенно важным. В том числе в повествовании о прошлом детям. Ведь в разговоре с младшими оказывается чрезвычайно трудно избавиться от всезнающего дидактического тона или просто от соблазна представить прошлое так, как кажется правильнее, красивее или удобнее. Дело здесь еще и в том, что стало привычным передавать опыт, знание и идеалы через примеры прошлого, которое становится в таком случае своеобразным «театром» для их представления. А факт текста именно для детей или подростков, как может показаться, будто бы снимает с нас необходимость быть внимательными к деталям, нюансам и противоречивости прошлого. На самом деле такой подход говорит о невнимании к прошлому как таковому. Важно помнить, что обстоятельства могут сложиться так, что чем более простое и линейное прошлое будет сегодня представлено детям, тем на более простое и грубое будущее они будут готовы согласиться завтра.

Литература

— Kelly K. Children’s World: Growing Up in Russia, 1890–1991. New Haven; London: Yale University Press, 2007.

— Какорея. Из истории детства в России и других странах / Сост. Г.В. Макаревич. М.; Тверь: Научная книга, 2008. См. также другие труды, выпущенные семинаром «Культура детства: нормы, ценности, практики» (РГГУ). Их список можно найти на сайте семинара: [childcult.rsuh.ru].

— Рожков А.Ю

. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

— Салова Ю.Г. Политическое воспитание детей в Советской России в 1920-е годы. Ярославль: ЯрГУ, 2001.

— Смирнова Т.М. Дети страны Советов: От государственной политики к реалиям повседневной жизни 1917–1940 гг. М.; СПб.: Институт российской истории РАН, 2015.

— Громова О.К. Сахарный ребенок. М.: КомпасГид, 2017.

— Литвина А., Десницкая А. История старой квартиры. М.: Самокат, 2017.

— Рогозный П.Г. Мы живем в 1917 году. Энциклопедия для детей. М.: Пешком в историю, 2017.

— Рольникайте М. Привыкнуть к свету. М.: Самокат, 2017.

Мария Галина, Илья Кукулин

Альтернативная история

Альтернативная история — особый род современной художественной литературы, и, шире, нарративного искусства: к альтернативной истории могут относиться не только романы, рассказы или стихотворения, но и фильмы, телевизионные сериалы и компьютерные игры. Произведения этого рода изображают исторические события в режиме «как если бы»: какой была бы картина истории, если бы ее известный нам ход стал иным в результате того, что одно или несколько ключевых событий пошли по иному сценарию, чем в реальности. В широком смысле альтернативная история, отказываясь от презумпции «история не знает сослагательного наклонения», занимается именно «сравнительным анализом… различных возможных альтернатив»[405].

Обычно произведения альтернативной истории ассоциируются с научной фантастикой и тем самым — с массовой культурой, но в 1990–2010-е годы к приемам альтернативной истории все чаще прибегают и «немассовые» писатели. Так, в 2004 году в США вышел роман «Заговор против Америки» прозаика-интеллектуала Филипа Рота (1933–2018), лауреата Международной Букеровской и Пулитцеровской премий[406]. В этом произведении изображается следующая цепь событий: в 1940 году президентом США избран не Рузвельт, а его конкурент — пронацистски настроенный военный летчик Чарльз Линдберг, после чего США начинает стремительно превращаться в изоляционистское и антисемитское государство. Поэтому точнее будет сказать, что альтернативная история — это метод построения повествования, охватывающий разные разные типы кино и литературы, от массовых до инновационных. Произведения этого рода смыкаются с работами современных историков в жанре «мысленных экспериментов» (counterfactuals), имеющих сходный смысл, но написанных намного более аналитически и адресованных специалистам-гуманитариям.

Границу между «просто» историческими романами и альтернативными историями трудно провести точно, потому что любое художественное произведение на историческую тему всегда в той или иной мере основано на вымысле. Можно воспользоваться определением американской писательницы, литературоведки и социолога Кэрин Хеллексон: автор «просто» исторического романа может создать образ вымышленной служанки реально существовавшей королевы Марии Шотландской, но любой «нормальный» нарратив об этой королеве предполагает, что ее жизнь закончится на плахе. Если же роман, к примеру, сообщает, что Мария победила Елизавету Тюдор и стала правительницей Англии и Шотландии, то перед нами — уже альтернативная история[407]. Хеллексон полагает, что альтернативная история основана прежде всего на «развилках» (nexuses) ключевых событий[408].