Все в сад!

Маша подскочила на месте. Но обернуться не смогла, так как была крепко схвачена сзади за руки. Зато Витя начал оборачиваться, — как показалось девушке — ме-е-едленно…

Наверное, действительно медленно. Потому что, пока он оборачивался, тот разбойник, что стоял впереди, успел в несколько прыжков приблизиться на расстояние удара, и огреть парня дубинкой по голове.

Витя беззвучно рухнул на дорогу, а вот Маша, наоборот, громко завизжала.

— Да это, никак, девка!.. — удивился детина.

Руки державшего Машу разбойника моментально разжались, и сжались уже на других участках её тела. Из-за спины пахнуло перегаром, державший Машу бандит удовлетворённо прохрипел:

— Ух ты! Действительно, девка! Ну, развлечёмся!

Маша снова пронзительно взвизгнула. Детина ещё раз довольно ухмыльнулся, и почти без замаха отвесил ей оплеуху. Голова девушки мотнулась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы, и мир вокруг неё провалился во тьму…

Первым пришёл в сознание Витя. С одной стороны, это и не удивительно — ведь он это самое сознание первым и потерял, но с другой стороны — девушку ударили всего лишь рукой, а его — здоровенной дубиной. Так что такое «раннее» пробуждение могло свидетельствовать либо о необычайной прочности черепной коробки парня (как говорится — лобная кость достаёт до затылка — для мозгов места не остаётся), либо о том, что ударили его «ласково», дабы не повредить «ценный продукт».

Выяснить, какая версия верна, пока не представлялось возможным. Ибо пока единственным чувством, вернувшимся к Вите после отключки, был слух. Правда, вернуться-то он вернулся, но толку… В ушах звенело, шумело и что-то глухо бумкало. Сначала Витя даже подумал, что находится на каком-то заводе, вроде того, что был у Сарумана во «Властелине колец». Там ещё вроде людей скрещивали с орками, чтобы вывести каких-то суперсолдат, что-ли…

Скрещиваться с орками не хотелось. Надо было что-то делать. Для начала хотя бы раскрыть глаза.

Но глаза, по ощущениям, вроде были уже открыты, однако кроме ярких искорок, весело кружащихся в беспросветной тьме, в поле зрения ничего не появлялось.

Между тем шум в ушах как-то изменился. Витя напрягся, пытаясь понять в чём дело… Зашумело ещё сильнее. Нет, не так. Надо расслабиться… Вот! Голоса? Нет, непохоже… Да! Определённо, голоса! Причём знакомые.

Шум потихоньку начал стихать, а голоса становились всё чётче. Причём они были смутно знакомыми…

— И у этого в мешке ничего ценного. Тьфу… — Витя почувствовал лёгкий толчок в бок.

— Эй-эй! Поаккуратней! Испортишь товар, тебе Боров башку открутит! — а это уже другой голос… Стоп! — это тот, второй, что про зубочистку шутил… А первый, стало быть — тот самый громила с дубиной… Мешки проверяли… Ну так бандитам положено…

— Да обидно… — с досадой в голосе отозвался предполагаемый громила. Сидим тут уже столько… Скоро мхом порастём. И ни добычи нормальной, ни развлечений…

— Как это, развлечений нет? Вон оно лежит, готовое к употреблению… — голос стал глуше, словно говоривший отвернулся в сторону.

— Так это ж… Того… Боров говорил, товар не портить… — в голосе громилы послышалось сомнение.

— Дык кто ж портить-то собирается? Мы аккуратно употребим, следов не останется!

— Угу, не останется… А как она ещё того? Не того?…

— Пока не попробуешь — не узнаешь, — философски отозвался подельник громилы. — Ну-кась, помоги мне с неё плащик-то снять… Для начала…

Пока Витя слушал неспешную беседу бандитов, тьма перед его глазами светлела, яркие искры расплывались и бледнели, превращаясь во всё медленнее движущиеся цветные пятна. Наконец, пятна замерли, сложившись в какую-то мутную картину, которая, в свою очередь, начала приобретать резкость…

Зелёные кроны деревьев. Над ними — голубое небо. «Это что, я лежу на спине?» — подумал Витя. «Надо попытаться повернуть голову в сторону голосов».

Получилось. «Ага, вот и эти два урода. И Маша…»

Девушка всё ещё была без чувств. Чем бандиты и пользовались, раздевая её, словно безвольную куклу. Плащ уже сняли, теперь один из бандюков, тот что пониже, возился со змейкой джинсов. Невиданный ранее механизм привёл его в замешательство.

— Ну, и где ж тут пуговицы? — озадаченно почесал он в своём почти таком же рыжем, как у Нара, затылке.

— Да странная какая-то одёжа у них обох… — закивал лохматой башкой громила. Иноземная, наверно. Щас много придурков развелось, которые в иноземные шмотки рядятся… И штаны у них из каких-то старых тряпок сделаны, и обувка дрянная… Вон, смотри, разлазится уже…

— Да што мне их обувка… — раздражённо прошипел рыжий. — Нож дай!

— Ты чё, совсем свихнулся? Какой нож? Девка нам ещё пригодится!

— Вот прямо щас и пригодится, только штаны ей разрежу! Давай нож!

— Ага, щас! У тебя свой есть!

— Своим я мясо режу, а у ней, вон, штаны-то все в грязи да в пыли. Прокаливай потом ножик на огне, чтобы какую заразу не подхватить, и до ветру по сто раз на дню не шастать…

— Ага! Так ты хочешь, чтобы я шастал?! — вскипел бугай.

— Тебе полезно. Вон какое пузо наел… Спокойно! Спокойно! Не даёшь свой ножик — не надо. Принеси ковырялку… Этого вон… Героя…