Всегда говори «всегда»

Когда Дарья упорхнула, а Ольга ушла в свой угол думать про бармалеек, Вадим Бойко снова как бы между прочим подошел к столу, где были разложены рисунки про гоблинов. Или троллей, или кто они там? Неважно! Он стоял, смотрел на этих зеленых волосатых ребят – как они катают свои камни, как пьют эль, сидя под дубом, и где-то внутри у него снежным комом росло беспокойство.

* * *

Дарья быстро шла по бульвару, попыхивая на ходу тонкой сигареткой. Ольга едва поспевала за ней. Как ее марсианской начальнице удается с такой скоростью передвигаться на четырнадцатисантиметровых шпильках? Загадка…

После работы Дарья предложила Ольге пройтись по бульвару. Дескать, грех в такую погоду не прогуляться. На самом деле она не столько прогуляться хотела, сколько поговорить с самородком. Дарье очень не нравился Ольгин настрой. Эдак она совсем опустит руки и вообще не сможет работать. Не то чтобы Дарью очень заботила Ольгина судьба. Но, во-первых, Грозовский попросил ее приглядеть за самородком, создать условия, если что – помочь, в общем, взять нал Громовой шефство. А во-вторых, Дарья прекрасно понимала: все они в одной лодке. И от того, насколько успешно агентство будет выполнять полученные заказы, в итоге зависит и ее, Дарьино, материальное благополучие. Есть заказы – есть прибыль. Есть прибыль – есть зарплата, бонусы по итогам года, премии особо отличившимся, дополнительная медицинская страховка, корпоративные кредиты… А у Громовой есть потенциал. Она способная, да что там, талантливая тетка. Помочь ей этот потенциал раскрыть – и агентству будет прямая выгода.

Опять же, шефство над Громовой – штука не слишком обременительная. От Дарьи не убудет. Тем более что когда-то она была в похожей, в общем-то, ситуации. Десять лет назад Дарья прибыла в столицу в плацкартном вагоне поезда Санкт-Петербург—Москва с рюкзаком, в котором помещались почти все ее пожитки, и с твердым намерением заработать достаточно, чтобы никогда больше не ездить в плацкарте, не ходить в драных туристских ботинках и не обедать консервированными кильками в томате. За годы жизни с отцом – талантливым, но совершенно не приспособленным к жизни питерским художником, который планомерно спивался в огромной грязной коммуналке на Литейном, – Дарья этих килек в томате наелась по самое не могу.

Затянувшись и выпустив облачко дыма, Дарья продолжала разговор, начатый еще в офисе:

– Талант – прекрасная штука, но это еще далеко не все. Фишка в том, что любой свой талант, любой, понимаешь, надо уметь продавать.

Ольга не очень верила в свой талант и уж точно не знала, как его, даже если он имеется, продать. Хотя… Грозовский ее талант купил. Правда, она к этому не приложила никаких усилий. Даже рисунки на конкурс отправляла Надежда…

– Даш, я не знаю, как это делается. Я все время боюсь попасть впросак. Глупость сказать или сделать…

– Ну и правильно, что боишься!

Дарья затянулась и метким щелчком бросила окурок в урну.

– Кроме глупостей, ты пока ничего и не говорила. Да ладно, ты что? Шучу! Если серьезно – то нельзя зевать, понимаешь? Нужно все время по сторонам смотреть, локтями пихаться, тут успеть, там успеть. Почему ты мне сразу рисунки не показала?

Ольга пожала плечами:

– Я думала, что это не подходит…

– Думала! Думает у нас Грозовский. А мы творим. Слушай, давай зайдем, кофейку хватим. Смотри, какая штука с клубникой!

В витрине маленькой кофейни действительно красовалась умопомрачительная штука с клубникой. Рядом горкой были выложены шоколадные пирожные, крошечные печенюшки, какие-то совершенно воздушные сооружения, увенчанные марципановыми листочками… С первого взгляда Ольге стало понятно, что это великолепие стоит страшных денег и никакой штуки с клубникой, равно как и шоколадных пирожных со взбитыми сливками, она себе позволить не может.

– Нет, я не хочу. Ты иди, а я поеду…

– Да ла-адно! – Дарья бесцеремонно ухватила Ольгу за руку и поволокла в кафешку. – Когда начальство изволит приглашать, надо соглашаться!

Кофейня оказалась совсем крошечная, на шесть столиков, но совершенно сказочная – с розовыми бархатными креслами на гнутых золоченых ногах, официанткой в длинном кружевном переднике и горячим молоком, которое подавали к кофе в серебряных молочниках.

За соседним столиком пили чай молодая длинноногая мама и двое хорошеньких, как с открытки, детей – мальчик лет десяти и девочка, Машкина ровесница… Рядом с ними, в свободном кресле, были свалены многочисленные покупки в бумажных пакетах. Из одного пакета торчали плюшевые заячьи уши. Все трое выглядели совершенно счастливыми, таскали друг у друга из тарелок кусочки пирожных на пробу, хохотали, когда обнаружилось, что у мамы нос вымазан взбитыми сливками…

– Обожаю эту кафешку, – Дарья кивнула официантке. – Мне фруктовую тарталетку, пожалуйста. Оль? Ты что будешь? Оль! Эй! Ты тут вообще?

Ольга отвлеклась от созерцания счастливого семейства и тоже попросила тарталетку.