Всегда война Часть 10 (СИ)

Поэтому, когда ему предложили возглавить выступление и довести до императора Николая II мнение и волю видных военачальников, сановников, финансистов и промышленников империи, представителей западного капитала и, что немаловажно, союзников, то он был вынужден согласиться, уж слишком большая сила собралась против нынешних шагов императора, а точнее стоящих за его спиной пришельцев и вдовствующей императрицы.

Ему пришлось сделать этот шаг, и он втайне надеялся предотвратить кровопролитие и получить от Марии Федоровны исчерпывающие объяснения всего происходящего, тем более, по мнению очень многих людей, все рассказы новороссов о своем мире попахивали большим и не очень хорошо продуманным враньем, что как раз и настораживало…

Вот и сделаны первые шаги и они, к всеобщему удивлению и разочарованию тут же начались с конфуза — солдатам под командованием его адъютанта пришлось взламывать закрытую калитку и ворота на входе во дворец. Как ни странно, но и охраны не было, хотя по расписанию именно здесь, на входе, находился один из главных постов охраны дворца, что говорило о том, что про их планы давно знают, что совершенно неудивительно, и уже подготовились к встрече. А это было опасно. Если охрана вдовствующей императрицы не вызывала особой тревоги, то вот что могут выкинуть пришельцы, учитывая их недавний бенефис в Польше, можно было только гадать. Эти люди ясно показали, что они всегда готовы наказать любого, посягнувшего на их жизни и жизни их союзников, и это было одной из самых серьезных и значимых причин того, что все просто боялись сделать первый выстрел и тем более начать артиллерийский обстрел дворца, который почти официально считался петроградской резиденцией новороссов.

В доказательство этих мыслей, где-то в высоте явственно послышались нарастающие шумы боевых летающих машин пришельцев, которые четко показали, что они все видят и контролируют ситуацию, и в любой момент готовы нанести удар возмездия. Такое положение вещей однозначно охладит пыл любым заговорщикам. Сопровождающие Великого Князя офицеры уже начали нервно переглядываться, прекрасно осознавая, какие они сейчас все удобные мишени и для тех, кто засел во дворце и конечно для боевых летающих машин новороссов.

У Великого Князя еще были иллюзии что с Марией Федоровной можно будет договориться и именно сейчас, когда идет тяжелейшая война ему очень не хотелось устраивать кровавую свару в самом центре столицы. Поэтому нападать на здание, где собрались столь высокопоставленные персоны, и что самое главное — Помазанник Божий, он не хотел.

На город опустилась темнота и от жесткого мороза уже плохо спасали шинели и даже накинутые башлыки с трудом защищали от холода. В свете огней Аничкого дворца и подсвечивая себе керосиновыми лампами солдаты еще как-то пытались взломать ворота, чтобы попасть на территорию.

Как бы в подтверждение глупости и нереальности всего происходящего над замерзшими шеренгами солдат раздавались удары по металлу, сопровождаемые руганью и отборным матом, но пока ничего не получалось — как пояснил подошедший для доклада адъютант: все подвижные металлические конструкции были сплавлены, и тяжелые чугунные ворота и металлическая дверь просто превратились в забор, который солдаты пытались пока безрезультатно выломать.

Как раз прибежал нарочный с докладом, что все задействованные части вышли на определенные планом развертывания позиции вокруг дворца, и даже разместили артиллерию, так чтобы можно было вести обстрел здания. Услышав новость, все больше и больше нервничающие генералы, и советники союзников начали настойчиво советовать проникнуть во дворец через окна и через парк, но это было фактически началом штурма и могло привести к непрогнозируемым последствиям, что так же все прекрасно понимали.

Николай Николаевич, все же замерз в длинной генеральской шинели, и так раздраженный до предела от всего происходящего и особенно от того, что он сейчас фактически является заговорщиком и идет против законного русского императора, с трудом сдерживался, чтобы не послать всех собравшихся советчиков куда подальше. Вся эта история ему все больше и больше не нравилась.