«Всего еси исполнена земля Русская...» Личности и ментальность русского средневековья

Какой опыт участия в военных походах был к этому времени у 19-летнего Александра, неизвестно. Не исключено, что он принимал участие в походе отца 1234 г. против немецких рыцарей-крестоносцев, обосновавшихся в первой трети XIII в. на землях прибалтийских племен — предков эстонцев и латышей, походе, закончившемся успешной для русских войск битвой на реке Эмайыги в Юго-Восточной Эстонии[94]. Возможно, что участвовал Александр и в действиях отца против литовцев в 1239 г. Но, во всяком случае, ему впервые приходилось действовать самостоятельно, самому принимать решения и брать на себя руководство военными действиями.

Получив известие о появлении шведского войска, новгородский князь мог занять выжидательную позицию, послать просьбу о военной помощи отцу во Владимир, попытаться собрать ополчение из жителей Новгородской земли. Но Александр принял иное решение: только со своей дружиной и небольшим отрядом новгородцев немедленно атаковать противника. «Не в силѣ Богъ, но в правдѣ», сказал, по свидетельству автора Жития Александра, князь, отправляясь в поход[95].

15 июля 1240 г., в воскресенье, русское войско внезапно атаковало численно превосходивших шведов, расположившихся лагерем близ впадения в Неву реки Ижоры. Противник, застигнутый врасплох, понес тяжелые потери. Погиб второй по значению шведский военачальник (названный в русской летописи «воеводой») и много знатных воинов. Согласно Житию Александра, сам князь сошелся в бою с предводителем вражеского войска и ранил его копьем в лицо[96]

. Сражение прекратилось, по-видимому, с наступлением темноты, и шведы получили возможность похоронить погибших. Под покровом ночи остатки вражеского войска погрузились на корабли и отплыли восвояси[97].

В конце того же 1240 г. агрессию против Новгородской земли начали немецкие рыцари-крестоносцы. В течение первой трети XIII в. рыцари Ордена меченосцев захватили земли прибалтийских племен — эстов, ливов, латгалов. Владения Ордена вплотную соприкоснулись с границами Руси (по реке Нарове и Чудскому озеру). С конца 10-х гг. начались непосредственные столкновения Ордена с русскими войсками. После поражений, понесенных крестоносцами от Ярослава Всеволодича в 1234 г. и особенно от литовцев при Шяуляе в 1236 г. (где погибли почти все рыцари-меченосцы — 48 человек), произошло слияние Ордена меченосцев с обосновавшимся в Восточной Пруссии Тевтонским орденом (1237 г.). Получившая подкрепление из Пруссии и Германии часть соединенного Ордена, расположившаяся на территории современных Эстонии и Латвии, стала именоваться Ливонским орденом. Не удовольствовавшись завоеванием прибалтийских племен, крестоносцы попытались перенести экспансию на территорию русских земель. Как и при вторжении в Восточную Прибалтику, за спиной Ордена стоял папский престол в Риме. Завоевание народов Прибалтики освящалось идеей обращения их в христианство (предки эстонцев и латышей были в это время еще язычниками), война с Русью оправдывалась тем, что ее жители были, с католической точки зрения, «схизматиками» — приверженцами восточного, православного варианта христианства. В конце 1240 г. немцы захватили Изборск — город на западной границе Новгородской земли. Затем они разбили войско крупного полусамостоятельного центра Новгородской земли — Пскова и благодаря последующему сговору с частью псковского боярства заняли этот город. На северо-западе Новгородской земли немцы обосновались в погосте Копорье (к востоку от реки Наровы близ Финского залива). Вся западная часть новгородских владений разорялась немецкими отрядами[98].

Положение осложнилось тем, что в разгар немецкого наступления, зимой 1240–1241 гг., князь Александр рассорился с новгородскими боярами и уехал к отцу в Переяславль вместе со своим «двором» (дружиной)[99]

. Политический строй Новгорода обладал определенными специфическими чертами, отличными от строя других русских земель. Здесь значительную силу представляло местное боярство, которое приглашало на новгородский стол князей из разных земель по своему усмотрению. Часто князья, не поладившие с местной знатью, вынуждены были покидать Новгород[100]. Это случилось и с Александром (о причинах конфликта источники не сообщают).

Тем временем немецкие отряды стали появляться уже в 30 верстах от Новгорода, и новгородцы отправили к Ярославу Всеволодичу посольство с просьбой о помощи. Ярослав послал к ним второго по старшинству из своих сыновей — Андрея. Вскоре, по-видимому, выяснилось, что он не может должным образом организовать сопротивление захватчикам, и к Ярославу было снаряжено новое посольство, во главе с новгородским архиепископом с просьбой отправить княжить в Новгород вновь Александра. И «вда Ярослав сына своего Александра опять»[101].