Всего лишь женщина

– Ты сама знаешь. Я счастлив видеть тебя у себя дома. Я просто не верю своему счастью. Давай выпьем по этому поводу шампанского.

– Я только пригублю за компанию, – сделала я одолжение.

Спиртное я не стала употреблять преднамеренно, вспоминая тот вечер в ресторане и боясь вновь потерять контроль над собой. Но вечер вне рабочих стен, при приглушенном свете и под тихую музыку, опять приобрел оттенки романтизма. А Шереметьев, в отличие от меня, наоборот, пил шампанское, для храбрости, наверное.

Когда он снял пиджак и изящно, как он это умеет, повесил на спинку стула, я заметила нервную дрожь его рук. Он нервничал, как подросток. Это меня немного умиляло, с одной стороны, но с другой стороны, пугало. Мне вдруг показалось немыслимое: а вдруг он боится меня, а вдруг у него не было опыта сексуальной близости? Я представила ситуацию: я боюсь его в силу своей прошлой «несчастной» любви, а он боится меня в силу своей неопытности. Мне от этих мыслей стало весело, и я рассмеялась.

– Что смешного, милая? – спросил он нежно.

От этой нежности у меня потеплело на душе, появилось ощущение надежности. Я подошла к нему, села на колени и сказала:

– У меня такое чувство, будто с тобой это впервые.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил он.

Его уточнение меня насторожило.

– Извини за бестактный вопрос, но у меня такое странное чувство, будто у тебя не было сексуального опыта…

Он весело расхохотался и поцеловал меня в щеку:

– Ну, почему ты меня воспринимаешь как подростка? Я не так уж и молод, мне почти тридцатник. И не монах, к твоему сведению. И если я так занят наукой, это еще не значит, что мне все остальное в жизни чуждо. «Homo sum, humani nihil a me alienum puto. В переводе с латыни, я

человек, и ничто человеческое мне не чуждо».

И все это он опять произносил с такой нежностью во взгляде, что мне становилось все теплее и спокойнее на душе. И почему я в нем эту нежность не замечала раньше? И как он трепетно целует мне руку… И почему я всерьез не воспринимала его слова? И какой он умница! И какой красивый… И какие у него манеры, манеры воспитанного, образованного, интеллигентного человека. Куда я до сих пор смотрела? Слепая, ой, слепая… А ведь мы с ним давно встречаемся, если это можно так назвать. Во всяком случае, у меня ни одного рабочего дня не проходило без его общества. И почему у нас до сих пор не было секса? А, может, его тактичность и интеллигентность лишь прикрытие, а на самом деле, он – просто нерешительный болван?

– Расскажи мне о своих женщинах, – вдруг неожиданно даже для себя выпалила я.

Он опять весело расхохотался:

– Про которую из них тебе рассказать?

Ответ мне понравился. У меня даже настроение поднялось. И что самое интересное, я узнала свой ответ на подобные вопросы в былые времена.

– Обычно я тоже так отвечаю.

– Что-то на тебя не похоже. То она дрожит, боится, бежит сломя голову, то она, видишь ли, так отвечает. Я, честно говоря, не знаю даже, что от тебя в следующую минуту ожидать. Иногда ты мне кажешься такой раскованной, без всяких комплексов и предрассудков, уверенной в себе женщиной. Женщиной хай-класс. Особенно, когда целуешься. А иногда кажешься до ужаса скромной, деловой, и, как бы помягче это сказать…

– Фригидной? – продолжила за него я.

– Нет, нет, фригидная женщина не способна на такие страстные поцелуи. Я хотел сказать что-то другое.… – тут он, конечно, потерял нить мыслей, потом продолжил: – Да бог с ним. Просто ты настолько непредсказуема и одновременно очень эмоциональна, чувственна и ранима, что я боюсь нечаянно обидеть тебя. А я меньше всего на свете хотел бы обидеть тебя.

– Хочешь обидеть меня? – в шутку прервала я его монолог. Он любитель монологов. Иногда, как начнет о чем-нибудь рассуждать, так увлекается, что может философствовать часами. Ученый.

– Боже, опять ты меня сбила с мысли. Конечно, я хотел другое сказать. Я так тебя люблю. Я просто не представляю жизни без тебя. Как же я раньше жил? Чем дышал? Какая у меня раньше жизнь была серой, без тебя… Ты меня с ума сведешь.

Его голос становился прерывистым. Он прижал меня к себе, начал осторожно целовать. И шептал, страстно шептал:

– Только не бойся меня. Я не причиню тебе зла. Я тебя люблю. Я тебя хочу. Только не бойся меня, не убегай, не оставляй меня одного…

Мы с ним так сладко целовались. У меня сердце сжималось от чего-то сильного, надежного и теплого. Тепло разливалось по всей груди.

Он поднял меня нежно и понес в спальню. Положив на диван и не переставая целовать, начал меня раздевать. Во всех его прикосновениях была такая нежность… Во взгляде – влюбленность. Я некоторое время чувствовала себя, как посторонний наблюдатель, который бдит.

Бдит. Как можно наслаждаться нежностью и одновременно бдить? Господи, что опять со мной происходит?

А в нем с каждым движением разгоралась страсть, его поцелуи становились все горячее.

Я закрыла глаза, и меня понесло, как в круговороте.