Всего лишь женщина

– Закрывай свою богадельню, пойдем отсюда!

Мы с ним поднялись. Уединились. Слились в объятиях любви. Он теперь только приобрел уверенность в себе, в сексе он самоутвердился.

– Я все-таки не понимаю, как ты могла нам обоим назначить свидание?

– Я ему не назначала. Я вообще никому из вас не назначала свидания. Это вы подходили ко мне и ставили меня перед фактом, что приедете.

– И ты никому не отказывала.

– Почему я должна перед тобой оправдываться? Я тебе объяснила, как все было.

Сцена напомнила мне мою семейную жизнь, когда муж от ревности незаслуженно заставлял меня оправдываться. Меня это немного раздражало. И во мне восставал врожденный инстинкт противоречия, когда все хочется сделать наоборот, назло ему.

Между тем мой Брюлик продолжал высказывать недовольство:

– И вообще, я считаю, что у замужней женщины должен быть только один любовник.

«А майонез должен быть кальве», – на ум мне пришла глупая реклама.

– И им должен быть непосредственно Бриллиантов, – сыронизировала я. Это инстинктивно. Агрессивная реакция, как защитный механизм, срабатывал помимо моей воли.

Но, по большому счету, я понимала, что это все у него от ревности. Меня это и раздражало, и мне это льстило.

Среди глубокой ночи к нам в дверь постучали. Нас обоих насторожил стук. Мы оба решили, что это Милый друг. Но потом услышали голос Несмеяны:

– Аля, открой на минуточку.

Я, накинув на себя мужскую рубашку, подошла к двери и чуть ее приоткрыла:

– Ты чего не спишь так поздно?

– Милый друг тебя разыскивает по общежитию! Он заходил к нам, мы ему, как договорились, сказали, что ты ушла домой, – доложила Несмеяна. – Так что будьте осторожны, – добавила наша Мать-Тереза.

Эта информация добавила дозу остроты в наш с Бриллиантовым прерванный диалог. После паузы для переваривания информации он выдал:

– Честно говоря, мне немного жаль Милого друга. Мы с ним все-таки почти друзья.

– А, может, мы его пригласим к нам третьим? – понесло меня в неизвестном направлении.

Я злилась и раздражалась одновременно. Кто меня раздражал, и на кого я злилась, пожалуй, оставалось для меня самой загадкой. А он, естественно, был в шоке от такого моего предложения.

– А ты смогла бы с нами обоими? – задал он логически вытекающий из нашего диалога вопрос, отвесив челюсть.

– Да, запросто, – ответила я, поражаясь своему ответу.

Со мной происходило непонятное. Может, я сильно хотела впечатлить его, а может, показать ему, какая я неординарная, смелая, суперсовременная, не знаю… Я потеряла контроль над собой. Вела себя почему-то вызывающе, развязно, даже грубо. Мне не нравилось мое поведение, но я не могла ничего с собой поделать.

Но, тем не менее, эта ночь лишь подтвердила мои опасения относительно своих чувств к Бриллиантову. Теперь все мои мысли были заняты только им. Не было ни одной секунды, чтобы я о нем не думала. Я, счастливая, ходила вся в мечтах и грезах, как девочка-подросток. Постоянно предвкушала нашу предстоящую встречу. Я засыпала с мыслю о нем, а утром, не успев проснуться, вспоминала о нем, как о самом лучшем в моей жизни человеке. Иногда в самый неподходящий момент я испытывала нестерпимо острое желание немедленно увидеть его, хотя бы одним глазком, хотя бы на одну секундочку, иначе, казалось, я сойду с ума. Часто мне казалось, что многое ему надо сказать. Иногда думалось, даже жизни не хватит ему все рассказать! Теперь для меня он был единственным. Я потеряла всякий интерес к Александру, стала его избегать, мне с ним больше не хотелось встречаться. А Александр не понимал, что происходит, всячески искал со мной встреч. В конце концов, он догадался… И однажды, романтик по натуре, он подошел ко мне и горько произнес:

– Я понял, что мне больше не удастся вкусить счастья твоего общества.

В ответ я только пожала плечами.

А с Милым другом я вообще боялась остаться наедине даже на вахте. Мне казалось, что если нас с Милым другом увидят просто даже сидящих или стоящих рядом, это будет расцениваться как предательство с моей стороны по отношению к Бриллиантову. Я этого очень боялась.

Даже порой занимаясь любовью с мужем, я чувствовала вину перед Бриллиантовым. Как это ни парадоксально, мне казалось, что я любимому изменяю с собственным мужем.

Чувства, которые испытывала я к Бриллиантову, были всепоглощающими, всеобъемлющими, и, пожалуй, непосильными.

А жизнь тем временем на месте не стояла. Мы с ним стали встречаться, используя каждую возможность. Все наши смены, которые совпадали, мы проводили вместе. А это было всего лишь порядка трех-четырех, в лучшем случае, если нам посчастливилось, пяти раз в месяц. Он был очень серьезен. Он был вообще серьезен. Мы все ночи напролет зани мались любовью. Меня одолевала порой необузданная страсть.

– Ненасытная ты моя, – сказал он как-то. Лежал изможденным, но, на мой взгляд, счастливым. Во всяком случае, в его голосе было столько нежности.

– А это плохо или хорошо? – кокетливо спросила я, принимая его высказывание за комплимент.

– Я когда-нибудь умру на тебе, и люди будут говорить, что ты до смерти затрахала бедного мужика.