Читаем Вселенная философа полностью

Действительно, порой свободу путают с неупорядоченностью внутреннего мира. Отсутствие внутренней дисциплины, потворство своим порокам называют богатой эмоциональностью, а умение направить духовное богатство в одно русло - логическим схематизмом. Это все тот же выгодный скептицизм. Если основная цель не соответствует каким-то интересам личности, задумайтесь о природе этих интересов. Если вам приходится насиловать себя, чтобы следовать большой и благородной цели, значит у вас не все в порядке. Вывод этот принесет массу беспокойств, но зато он сделан честно. Свобода, достойная человека, - это свобода улучшать мир и самого себя, свобода отвоевывать у хаоса место для развивающейся гармонии. А такая свобода предполагает цельность поведения, создаваемую единством цели.

Повседневный гуманизм. И все-таки от деклараций о единстве цели до умения провести это единство во всем дистанция огромного размера. Вот почему формулировки основных целей представляются иным людям слишком абстрактными, далекими от их повседневной жизни.

На семинарском занятии по философии обсуждался вопрос о природе коммунистической нравственности. Студенты бойко приводили правильные общие формулировки. Говорили о том, что в нашем обществе люди должны относиться друг к другу по принципу «Человек человеку - Друг, товарищ и брат», а при капитализме господствует принцип «Человек человеку - волк». Вспоминали ленинские слова, обращенные к молодежи на III съезде комсомола, что основным содержанием коммунистической нравственности должна быть борьба за победу коммунизма. Все получалось ясно и убедительно. Создавалось впечатление, что никаких нравственных проблем и трудностей для этих молодых людей не существует.

Но преподаватель знал, что это не так, ибо видел своих студентов не только на семинаре. По-разному они себя проявляли в отношении к труду и учебе, по-разному относились к общественной работе, по-разному вели себя в общежитии. «Как довести до их сознания, - думал он, - что общие принципы, высказываемые сейчас ими, имеют прямое отношение к любой «мелочи» их повседневного поведения? Что любая «мелочь» или согласуется с этими принципами, или противоречит им? Или - или, третьего не дано». Стали разбирать примеры. Плохие поступки вызывали отрицательную, но чисто эмоциональную реакцию. Незначительные, но типичные «прегрешения» воспринимались с юмором. Связи с принципами явно не образовывалось. Приводится пример поведения некоторых людей в общественном транспорте. Женщина, едущая на работу, описывает свой путь: «Очередь на остановке огромная. Подошел троллейбус. Какая-то женщина стала в дверях и начала давать своей остающейся знакомой наказы. Потом люди прыгали в троллейбус на ходу, ругались, многие просто не сели. Чуть позже пробираюсь к выходу. Солидный мужчина с портфелем загородил спиной весь проход. Дважды прошу посторониться. «Вам выходить, вы и сторонитесь...».

Все согласны, что это нехорошо. Задается вопрос: а что происходит при посадке у студенческих общежитий? Смеются, потому что похожее есть и здесь. Юмор отличная вещь, если он не превращается в средство всепрощения и ухода от серьезных проблем.

«Не делайте проблем из мелочей», - могут сказать мнe. Мелочей? Но разве это мелочь, когда. один человек оскорбляет другого, не думает о нем, портит ему нервы? Разве это мелочь, когда после душевного подъема в зрительном зале вовсю работают локти у вешалки? Представьте себе неудачный день, какие еще, увы, случаются и в наше время. Утром вам испортили настроение в транспорте. На работе грубо накричал (или оскорбил высокомерием, несправедливостью, нечуткостью) руководитель. Дома не дал отдохнуть сосед, включив на полную мощность свою радиолу. Думал отойти душой в филармонии, но диссонанс между гармонией музыки и дисгармонией процесса получения пальто доконал окончательно.

Да, бывает, конечно. Но при чем тут общие принципы ?

Да при том, что вопрос можно и нужно ставить так: способствовало ли все это борьбе за победу коммунизма или мешало? Спорю, что многие обвинят меня в риторике: не принижайте, мол, серьезных вещей до неврастенической «драмы».

Хорошо. Еще пример. На этот раз положительный. Человек нашел свое место в жизни. Его основная личная цель совпадает с основной целью нашего общества. Творчески работая на своем месте, он приближает торжество коммунизма. Но он, разумеется, не только работает. Вы видите его, допустим, упражняющимся с гантелями. Для чего он это Делает? Не для того, чтобы потом похвастаться бицепсами. Он чувствует прелесть и красоту здоровья и знает, что без здоровья не достигнешь и своей большой жизненной цели. Борясь за подлинную красоту жизни в большом, он не хочет и внутренне не желает нарушать ее в малом: не оскорбит чужой (и свой!) слух грубым словом, не бросит окурок, не загородит собой проход в транспорте, никуда не опоздает к назначенному сроку (ибо ценит и свое и чужое время) и т. д. и т. п.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эврика

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное