Вселенная Стивена Хокинга

Нам мало что известно о полной квантовой теории гравитации. Можно лишь предположить, что от полуклассической теории она будет отличаться только на планковской длине, на масштабах порядка миллионной миллиардной миллиардной миллиардной доли сантиметра. Квантовые фоновые флуктуации пространства-времени могут создавать кротовые норы, которые дадут возможность перемещения во времени в микроскопических масштабах, но для макроскопических тел общая теория относительности отрицает возможность возврата в прошлое.

Я считаю, что даже новые будущие теории не сделают возможными путешествия во времени. Иначе нас уже захлестнул бы поток туристов из будущего.

Мнимое время

Во время нашего пребывания в Калтехе мы часто ездили в Санта-Барбару, дорога до которой на автомобиле занимает всего пару часов и тянется по побережью. Там вместе с моим другом и соавтором Джимом Хартлом я разрабатывал новый способ расчета того, как черная дыра будет испускать частицы. Мое решение основывалось на суммировании всех возможных путей, по которым частица может вырваться из черной дыры. Мы обнаружили, что вероятность испускания частиц черной дырой связана с вероятностью попадания частицы в черную дыру так же, как связаны вероятности испускания и поглощения для нагретых тел. И опять выходило, что черные дыры ведут себя так, как если бы они обладали температурой и энтропией, пропорциональными площади горизонта событий.

В своих вычислениях мы использовали понятие мнимого времени, которое можно определить как время, направленное под прямым углом к обычному действительному времени. Вернувшись в Кембридж, я продолжил разрабатывать эту идею с Гэри Гиббонсом и Малкольмом Перри, моими бывшими аспирантами. Мы заменили обычное время мнимым. Это так называемый евклидов подход, который делает время четвертым измерением пространства. Когда-то это решение вызывало сильное сопротивление, но сегодня этот подход общепризнан и широко используется в изучении квантовой гравитации. Евклидово временное пространство черной дыры гладкое и не содержит сингулярностей, в которых перестают работать законы физики. Это решает основную проблему, которую мы с Пенроузом подняли нашими теоремами о сингулярности, а именно что сингулярность нарушает предсказуемость. Евклидов подход помог нам понять глубинные причины, почему черные дыры ведут себя как нагретые тела и обладают энтропией. Кроме того, мы с Гари показали, что Вселенная, расширяющаяся с ускорением, будет вести себя так, как если бы она имела эффективную температуру подобно черной дыре. В то время мы считали, что эту температуру никогда не удастся измерить, но спустя четырнадцать лет ее значимость стала очевидной.

Я в основном занимался черными дырами, но предположение о том, что ранняя Вселенная пережила период инфляционного расширения, вновь возродило мой интерес к космологии[69]. Ее размер увеличивался с постоянно растущей скоростью, подобно ценам в магазинах. В 1982 году, основываясь на евклидовом методе, я показал, что такая вселенная не должна быть однородной[70]

. Примерно в это же время к такому же выводу пришел советский ученый Вячеслав Муханов, но об этом на Западе узнали гораздо позже.

С Доном Пейджем (крайний слева в заднем ряду), Кипом Торном (третий слева в переднем ряду), Джеймсом Хартлом (крайний справа в переднем ряду) и другими.

Можно было предположить, что такие неоднородности возникли из тепловых флуктуаций под влиянием эффективной температуры в инфляционной вселенной, которую мы с Гари Гиббонсом открыли за восемь лет до этого. Позднее еще несколько ученых пришли к таким же предположениям. По этому поводу я собрал симпозиум в Кембридже, на который пригласил всех основных игроков в данной области. На этой встрече мы сформулировали большую часть наших представлений о современной картине инфляции, включая первостепенный вопрос о плотности флуктуаций, которые дали начало образованию галактик, а значит, и нашему существованию.

Это произошло за десять лет до того, как спутник COBE (Cosmic Background Explorer) зарегистрировал связанные с флуктуациями плотности различия в микроволновом фоне по разным направлениям[71]

. И снова в изучении гравитации теория опередила эксперимент. Эти флуктуации были подтверждены данными космического аппарата WMAP (Wilkinson Microwave Anisotropy Probe) и спутника Planck, которые полностью совпали с теоретическими предсказаниями[72].