Вселенские Соборы

Перед Кириллом встал вопрос – что же теперь предпринять против срыва уже начавшегося наступления этим вселенским собором, предприятием со многими неизвестными? Если нельзя сорвать его, то надо использовать так, чтобы все-таки посадить Нестория на скамью подсудимых и заставить его только защищаться. Это было возможно при настойчивости и дипломатическом искусстве, которым Несторий не владел даже в малой степени. Положение было нелегкое, потому что Кирилл был вызван на собор строгим и немилостивым письмом Феодосия II, требовавшим его прибытия на собор, с угрозой в случае неповиновения. Немилостям светской власти оставалось противопоставить чисто церковные авторитеты. Римские решения и письма Кирилла заблаговременно были разосланы всем главным епископам Малой Азии, Востока и Палестины. Расчет не обманул Кирилла. Нелюбовь к новоявленной власти Константинопольского епископа легко сплачивала против него весь Асийский, т.е. как раз Ефесский, диоцез. Вместе с Феофилом и Ефес недавно низвергал Златоуста, тем охотнее он готов был подтолкнуть нового падающего всевдо-Златоуста. Другие личные мотивы, неблагоприятные Несторию, намечались на Востоке в рядах местных церковных сепаратистов. От единственно дружественной Несторию Антиохии с ее архиепископом Иоанном во главе отошли Кипрские епископы. Иерусалимский окрут, в свою очередь, стремился быть самостоятельным патриархатом. И те и другие использовали этот благоприятный момент и через Ефесский собор и Кирилла в борьбе с Несторием завоевали себе автокефалии. Так, приблизительный подсчет голосов мог заранее сулить Кириллу и Риму формально узаконенную соборную победу. Мемнон Ефесский со своим исключительно многоглавым диоцезом давал до 35 епископов, a в союзе с другими малоазийскими – до 100. Ювеналий Иерусалимский приводил до 15. A y Константинополя не было никакой диоцезальной области. С Несторием по некоторым известиям было только 16 епископов. Диоцез Востока, т.е. Антиохии, давал около 50 епископов. Сколько взять от Александрии? Императорская сакра (указ) ограничивалась призывом на собор только митрополитов и при них 2–3 епископов. В Египте могло быть (по территории) много митрополитов, но их там совсем не было, кроме александрийского папы. He ехать же Кириллу, как заурядному митрополиту, скромно сам-пят? Почему y Ефеса 35 епископов, a y Александрии будет 5? При митрополитском составе собора логично было бы считать голоса по митрополитам. Но так как митрополитская система была не повсеместна, то Кирилл верно рассчитал, что придется все равно считать голоса прибывших на собор епископов, и поэтому взял с собой 50 епископов. Большинство обрисовывалось очевидное. Несторий по-прежнему был легкомысленно беспечен, верил в свою правоту, в верность своих антиохийских единомышленников, в защиту двора и, кажется, ждал от собора триумфа.

Между тем анафематизмы св. Кирилла подняли целую богословскую бурю на Востоке. Там не хотели сначала верить, что автор их Кирилл. Видели в нем откровенного аполлинариста. B Антиохии их осудил целый собор, который поручил написать опровержение своим наиболее сильным богословам – блаж. Феодориту Киррскому и Андрею Самосатскому. Против их тонких возражений св. Кириллу вскоре пришлось обстоятельно и многократно защищаться. Кирилл настойчиво разъяснял, что его терминология не означает единоприродной ереси, т.е. монофизитства, уже подсознательно существовавшего тогда в монашестве, что на его языке «физический» значит «истинный», «подлинный», ενωσις φυσικη, τουτεστιν αληθης, κατά φυσιν, τουτεστιν ου σχετικως αλλα κατ'αληθειαν, καθ'υποστασιν – κατ'αληθειαν.

В. В. Болотов с его лингвистической дальнозоркостью указал, что в коптском языке как раз в таком смысле зачастую встречается греческое «фиси». Мы сказали бы, что александрийский говор, употребляя «фисикос» – «физически» или «фиси» – «по природе», хотел обозначить то же, что мы разговорно выражаем словечками «ну, конечно, подлинно», или по-французски – «naturellement, certainement, forcement». Ho хотя диалектология, может быть, и освобождает св. Кирилла от части недоразумений, возбужденных им в антиохийских головах, но сути дела это не меняет. На плечах Кирилла продолжает тяготеть, как некий Alpdruck, кошмар, ответственность за то, что на его богословии основалась и до сих пор стоит самая большая и значительная из древних ересей – монофизитская. Его анафематизмы положены были его учеником Диоскором в 449 г. в основу монофизитского ефесского «Вселенского» собора. Такая скользкость формул есть неопровержимое доказательство их объективной практической непригодности при всех субъективных православных намерениях автора.