Вселенские Соборы

Таким образом, поле для нового, «свободного» обсуждения вопроса формально было расчищено. He формально, a реально василевс энергично расчищал дорогу к нужному ему вселенскому вотуму. У епископской стороны, давшей присягу молчания, не было в руках иного оружия, кроме частного (непубличного) обмена мнениями. A y императора была просто власть принуждения без всяких дискуссий. Право и обязанность властвования были неотменяемы. И император никому не давал и не мог дать обещания не действовать: бездействие власти есть элементарно бесспорное преступление. Епископская сторона, связанная присягой «бездействия слова», очутилась в самом невыгодном положении. Обет «бездействия» оказался односторонним. Юстиниан действовал и давил по природе и методам государственной власти. Юстиниан приказал собраться местному собору 2-й Киликии, где был город Мопсуестия, и получил от него нужное постановление, что имя Феодора там никогда не фигурировало в диптихах, т.е. никогда не было предметом культового почитания. Следовательно, к анафематствованию ero cэтой стороны нет никаких препятствий. Особых усилий стоило сломить упрямо оппозиционную Африку. Кстати, государственная власть ромеев после нашествия вандалов и вестготов была только что восстановлена. И властям было сравнительно легко измышлять обвинения в политической неверности, сочувствии и содействии едва усмиренному врагу. Так «убрали» и Карфагенского епископа Репарата, и группу его единомышленников-епископов. Всех их «вызвали» в Константинополь. Это был судебный «вызов», точнее, «привод». «Приведенные» не убоялись никаких угроз и отказались подписать указ о «трех главах», о которых по условию не должно было бы сейчас идти речи. Поэтому судили их якобы не за это, a за «политику», за административные мелочи, за «упущения по службе». Репарат был лишен места и сослан в Евхаиты. На место Репарата тут же в Константинополе «самодержавно» был поставлен его апокрисиарий Примасий. Возвращение Примасия в Карфаген толпа встретила кровавым бунтом. Большинство епископов покорилось властям, упорствующие были разосланы по монастырям.

Епископы Иллирика не собрались на местный собор, чтобы просаботировать указ Юстиниана и не подписать его.

Зоил Александрийский, взявший обратно свою подпись под указом василевса, был низложен Юстинианом (551 г.) и в неканоническом порядке замещен Аполлинарием.

Создалось впечатление, что император не просто «расчищает путь» к искомому соборному разрешению вопроса, но в целой серии актов власти предвосхищает желательное решение и хочет сделать излишним самый собор. Он пишет обстоятельный полемический трактат. A коварный Аскида убеждает его сделать из трактата новый эдикт и опять возвратиться к методу сбора подписей под царским эдиктом. Прослышав о новой затее, папа протестовал, но на протест не обратили внимания. Эдикт под заглавием «Ομολογία της πίστεως» с выводами в форме 15 анафематизмов рассылается по всей империи для вывешивания на дверях церквей (551 г.). Задача – предрешить вопрос о виновности трех глав, с мотивами, попутно опровергающими западную аргументацию. И надо признать, в большинстве случаев – серьезно и обоснованно. На тезис о непозволительности анафематствовать умерших Юстиниан возражает фактами. Церковь анафематствовала древних еретиков (Валентина, Василида, Керинфа) и недавних, как Евномия, посмертно. Из западных сам Августин писал, что если бы Цецилиан мыслил вопреки церкви, то он отлучил бы его и по смерти.

Если запретить осуждать, то, значит, надо запретить и оправдывать. A как же тогда быть с посмертным оправданием и прославлением осужденного при жизни св. Иоанна Златоуста?

Говорят, Феодор Мопсуестийский умер в общении с церковью. Но упускается из виду невидимая сторона церкви. Te, кто мыслит нечестиво, уже реально отпали от церкви. И исследование на месте доказало, что его собственная церковь изгладила память о нем из диптихов.

Ссылаются на то, что о Феодоре хорошо отзывались Иоанн Антиохийский с его собором и даже сам Кирилл Александрийский. Но все такого рода частичные и попутные положительные ссылки и отзывы не решают вопроса в целом. И святые – папа Дамасий, Афанасий Великий, Василий Великий почтительно ссылаются на Аполлинария, и св. Лев Великий одобряет Евтиха, но все это было только до момента, пока не вскрылся еретический замысел этих лиц. И св. Кирилл последующими опровержениями Феодора аннулировал свою прежнюю наивность. Было время, когда Иоанн Антиохийский и его собратья-епископы были врагами св. Кирилла и защитниками Нестория. A в 433 г. отказались от своих ошибок и объединились с Кириллом. Словом, Юстинианова аргументация была основательной, несмотря на грубополитическое подавление стихии и нарушение процедуры подлинной церковной соборности.