Всем бедам назло

За тот год, который мы с Джиной прожили вместе, никто из нас ни разу не упомянул о браке, и тот факт, что мы "жили во грехе”, хотя и не говорили об этом, противоречил нашим понятиям о правильной жизни. Мы любили друг друга, однако чего-то не хватало: не было посвящения друг другу — полного и безвозвратного. Каждый из нас в любой день мог утром встать, собрать вещи и уйти. Кроме того, когда мы начали посещать церковь и вместе читать Библию, мы все сильнее стали осознавать, что Божий план — это брак, а не сожительство. Мы также понимали, что, живя вместе вне брака, мы показываем ужасный пример сыну Джины Тиму, причем именно в то время в его жизни, когда ему как никогда нужны положительные примеры для подражания. Для двух глубоко принципиальных людей, которыми были мы с Джиной, противоречие между нашими убеждениями и нашей жизнью было очевидным. Удобство, которое давало нам сожительство, не стоило этой неудовлетворенности.

Однажды вечером, когда мы сидели на диване и смотрели телевизор, я неожиданно сказал:

— Джина, хочешь, мы поженимся?

— Зачем? — спросила она.

— Затем, что я люблю тебя и хочу прожить с тобой весь остаток моей жизни.

— Когда?

— У меня единственный перерыв в съемках будет в канун Дня благодарения, через шесть недель, — ответил я. — Ты сможешь за это короткое время организовать свадьбу?

— Я еще не сказала, что согласна.

Тогда я опустился на одно колено и сказал:

— Джина, прошу, будь моей женой!

Она рассмеялась и ответила:

— Буду!

— Отлично! Значит; у тебя на все есть шесть недель.

Но прежде чем объявить о нашей помолвке, я хотел получить одобрение еще одного человека. Я пошел к Тиму, одиннадцатилетнему сыну Джины, и спросил у него разрешения жениться на его маме. Я помнил, как важно было для моей мамы, чтобы я одобрил ее брак с Джорджем, и мог представить себе, что почувствовал бы Тим, если бы мы просто по ставили его перед фактом. К счастью, Тим согласился!

Менее чем за два месяца Джина организовала красивую и духовно трогательную свадьбу. Мы обвенчались в Северной церкви в Кэррол тоне, пригороде Далласа. Церемонию проводил пастор Лоуренс Кеннеди, к которому мы приходили на консультации перед свадьбой. Эти добрачные консультации оказались очень ценными для нас с Джиной, поскольку мы оба раньше уже состояли в браке и принесли с собой в наши взаимоотношения большой эмоциональный багаж. Кроме того, нам нужно было разобраться с вопросами покаяния и прощения грехов, и пастор Лоуренс весьма помог нам в этом.

В свадебной церемонии участвовали все наши дети, а также родители Джины, ее братья и сестры, мои мама и брат, все наши внуки — в общей сложности почти шестьдесят человек!

Джина удивила меня, пригласив кантри-певца Сэмми Кершоу и нескольких музыкантов из его группы, чтобы они исполнили одну из наших любимых песен Ты любовь моей жизни". Это был очень трогательный момент, когда Сэмми пел песню, так точно выражавшую наши с Джиной чувства друг ко другу.

Впрочем, некоторое время я не был уверен, что буду в состоянии пройти по проходу церкви. За три дня до бракосочетания мы с Тимом играли в баскетбол, и я потянул спину. Боль была настолько сильной, что я едва мог ходить. Утром перед репетицией свадьбы Джина отвезла меня в больницу Университета Бэйлор, где мы провели все утро в палате неотложной помощи.

Врачи практически ничего не могли сделать, лишь прописали мне сильнодействующие болеутоляющие средства. Благодаря лекарствам я смог хоть как-то ходить и что-то делать, но чувствовал себя как в тумане. Когда на репетиции свадьбы Джина разыграла меня, я даже подумал, что она говорит серьезно.

В церкви было полно людей, когда Джина сказала:

— Дорогой, я знаю, ты так любишь тренажер "Тотал джим", что я подумала — мы можем обменяться клятвами верности на этих тренажерах.

Я посмотрел на нее так, словно она сошла с ума, но тут служители быстро вынесли два тренажера и поставили их прямо перед пастором Кеннеди.

— Взбирайтесь на тренажеры и повторяйте за мной, — сказал пастор.

Тренажеры стояли по разные стороны от пастора. Джина влезла на один "Тотал джим", а я — на другой. Затем мы повторили вслед за пастором обеты верности, одновременно с этим пытаясь выполнять упражнения на тренажерах. Все это выглядело очень смешно, и добродушное отношение пастора Кеннеди помогло снять напряженность, которую, возможно, испытывали наши родственники.

Когда мы с Джиной репетировали свадебный поцелуй, около двадцати человек, сидящих в церкви, подняли карточки с оценками, подобно тому, как это делают судьи на спортивных соревнованиях. Я рад, что нам поставили высокую оценку!

Ночью накануне свадьбы я чувствовал себя все так же плохо. Спина болела так сильно, что Джина вынуждена была позвонить нашему другу, доктору Ханту Нойхауру. Он заглянул к себе в офис, чтобы взять болеутоляющее, а затем приехал к нам домой сделать мне укол (было уже около полуночи). Я редко употребляю лекарства, поэтому быстро ощутил действие укола. Боль отступила, и я смог продержаться до конца церемонии.