Всем бедам назло

Когда я приехал домой, Джина уже набрала для меня горячую ванну, чтобы я мог расслабиться, пока она будет готовить ужин. Лежа в ванне, я вспомнил, как несколько лет назад я был в гостях у своего хорошего друга Берта Шугермена. Он и его жена Мэри Харт, ведущая телешоу Развлечения сегодня вечером", только-только забрали из роддома своего новорожденного малыша. Берт повел меня посмотреть на него. Никогда не забуду, с каким обожанием он смотрел на своего младенца Эла. Я никогда в жизни не видел более счастливого отца!

Берт, у которого уже был взрослый сын от первого брака, сказал мне, что рождение Эла было одним из самых радостных событий в его жизни.

— Теперь у меня есть не только чудесная красавица жена и здоровый малыш, — сказал он, — но и время, чтобы отдать Элу всю ту любовь, которая есть в моем сердце.

Я вылез из ванны, оделся, пришел на кухню, обнял Джину и сказал:

— Если это вообще физически возможно, я бы хотел, чтобы у нас был ребенок.

Джина посмотрела на меня и невозмутимо ответила:

— Я уже много молилась и интересовалась на эту тему. Ты согласишься слетать в Хьюстон, чтобы поговорить со специалистом по поводу твоей вазектомии?

— Поговорить я готов, только не думаю, что из этого что-то выйдет. Джина улыбнулась.

— Давай доверим все это Богу, — сказала она. — Если это должно произойти, это произойдет.

Мы с Джиной вылетели в Хьюстон, на встречу с доктором Ларри Липшульцем. Когда мы описывали нашу ситуацию, я пессимистически заметил, что не верю в успех восстановительной операции, потому что с того дня, когда мне сделали вазектомию, прошло уже двадцать пять лет.

— Нет-нет, — возразил он, — я не собираюсь делать восстановительную операцию. Я просто хочу извлечь сперму из вашего яичка.

— Простите, вы не могли бы повторить? — переспросил я.

— Если я не смогу взять достаточно спермы из правого яичка, тогда возьму из левого.

Когда шок от осознания услышанного прошел, я пробормотал:

— А вы уверены, что это сработает?

— О, да, — ответил он. — Это новая процедура, но я вполне уверен в ней. Это называется МЭАС — микрохирургическая эпидидимиальная аспирация спермы.

Я попросил доктора объяснить мне все простым языком.

— Я сделаю в вашей мошонке надрез, чтобы обеспечить доступ к придатку яичка — соединенным с яичком маленьким трубкам, в которых собирается сперма. Затем с помощью операционного микроскопа делается надрез в придатке яичка и производится отбор спермы.

— О! — произнес я, кивая с таким видом, словно что-то понял.

На самом деле я совершенно не представлял себе, что задумал этот доктор, но, похоже, процедура обещала быть не слишком приятной. Тем не менее я сказал, что готов пойти практически на все…

В декабре 2000 года я пошел на эту процедуру. Я страшно переживал, однако совершенно ничего не почувствовал. После процедуры доктор Липшульц сказал:

— Вы молодец! У вас было все, что нам требовалось.

1 января 2001 года Джине начали делать ежедневные уколы, стимулирующие ее яичники вырабатывать несколько яйцеклеток. В этом месяце она несколько раз посещала своих врачей в Хьюстоне, чтобы они могли следить за ее прогрессом. Врачи сказали, что все идет исключительно хорошо.

Спустя месяц яйцеклетки в яичниках Джины созрели и были готовы к сбору. Врачи провели аспирацию и получили пятнадцать яйцеклеток. Одиннадцать были достаточно жизнеспособными для того, чтобы попробовать провести ВЦИС — внутрицитоплазматическую инъекцию спермы. После определенных манипуляций врачи получили шесть здоровых эмбрионов. Затем они сообщили нам, что на следующий день Джине будут делать их пересадку.

Когда мы с Джиной приехали в больницу, ее врач предложил пересадить ей в матку все шесть эмбрионов, чтобы повысить вероятность беременности. Мы с Джиной вышли в отдельную комнату, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Если пересадить все шесть эмбрионов, это повышало шансы рождения ребенка, но вместе с этим повышалась и вероятность рождения нескольких близнецов. Мы надеялись, что у нас будет один ребенок; если их будет двое, это будет прекрасно, но шестеро? Мы решили, что четырех эмбрионов будет достаточно. Медсестры подготовили Джину к манипуляции и привезли ее на каталке в операционную. Меня туда не пустили, поэтому я сидел и нервно смотрел на часы в зале ожидания.

В операционной одна из медсестер сказала Джине:

— Я хочу вам кое-что показать.

Она привезла Джину на каталке к инкубатору, где находились четыре эмбриона, и тихо открыла дверь. В инкубаторе было тепло, светло и звучала классическая музыка. Потом Джина сказала мне, что это было самое удивительное зрелище, которое она когда-либо видела.

— Это было что-то небесное, — призналась она.

Четыре эмбриона пересадили прямо в матку Джины, после чего ее отвезли в послеоперационную палату. К концу дня мне разрешили забрать ее домой при условии, что следующие три дня она будет соблюдать строжайший постельный режим, дабы дать эмбрионам максимум шансов прижиться.