Всем Хуанам по сомбреро

В ответ вся семейка разразилась громким хохотом.

— Это кто же такие подарки станет бабам делать! Нет, может, которые красивые, тем и сделают. А Женька на лицо чисто жаба была! Только что умная. Вечно передо мной нос задирала, мол, я дурак, девять классов и то закончить не смог. Я с ней и не общался, чего мне с зазнайкой водиться.

Поняв, что между умницей Евгенией и этим типом и впрямь лежала огромная пропасть, сократить которую не могло даже кровное родство обоих, сыщики спустились вниз и нашли консьержку, которая имела неосторожность впустить в квартиру Евгении фальшивого судебного пристава.

Женщина эта выглядела здоровой, румяной и довольной жизнью, но при одном упоминании о жильцах из шестнадцатой квартиры побледнела, схватилась за сердце и начала пить пахучие капли, на запах которых тут же пришли три кошки — серая в полосочку, рыжая и черная с белыми носочками и манишкой.

Кошечкам был предложен обед, а консьержка принялась делиться наболевшим со следователем и его спутницей:

— Всю кровь они мне высосали! Сволочи! А откуда мне было знать, что тот пристав был фальшивый? Он мне в нос документы сунул, судебное предписание на изъятие компьютера серия такая-то показал, я ему и открыла дверь. А что мне было делать? Это же официальное лицо и при исполнении, у него в документах так и было сказано, оказывать всяческое содействие. Ну я и оказала. А эти приехали, ко мне кинулись, где компьютер, я им сдуру и сказала всю правду. Что тут началось! Вам не передать! Бедная Женечка такая интеллигентная, ни на кого голоса ни разу не повысила, я и представить себе не могла, что у нее такие родственники хамоватые окажутся.

— Значит, с исчезнувшей хозяйкой вы были хорошо знакомы?

— Знала ее.

— И что вы можете сказать по поводу ее исчезновения?

— Уж не знаю, говорить или нет. Молодой человек у нее завелся. А потом еще один. Я даже над ней подшучивала. То жила себе одна-одинешенька, сказать по правде, никто Женечкой из мужского пола ничуточки не интересовался, а то сразу двое кавалеров подвалило.

— Расскажите подробней, — потребовал Милорадов.

— Где-то за неделю до исчезновения Женечка вдруг вся такая радостная стала ходить, потом компьютер ей этот привезли, а я и спроси, уж не друг ли сердечный у тебя появился? А она и говорит: «Лучше, жених!»

— Случайно, не Антоном звали?

— Точно, — удивилась консьержка. — Антоном.

По фотографии консьержка признала Антона. И очень довольный этим Милорадов сердечно поблагодарил женщину и хотел уже уходить.

Но Саша проявила бдительность и спросила:

— А что со вторым парнем?

Консьержка выпучила удивленные глаза:

— Каким еще вторым парнем?

— Вы говорили, что за Женей стали ухаживать сразу двое.

— Милая моя! — рассмеялась консьержка. — Так второй-то уж скорее в отцы девочке годился, парнем его даже я бы не назвала. В возрасте уже мужчина. А приходить, да, приходил. Так вот… я Женю и спросила, не запутаешься в двух кавалерах-то? А она мне и говорит, жених у меня всего один, а второй — это совсем другое.

— Другое? Какое это другое?

— Уж не знаю, — развела руками женщина. — Только думается мне, что исчезновение Жени может быть с ним как-то связано.

— Это почему же?

— Потому что Антон после того, как Женя исчезла, еще пару раз приезжал, расспрашивал, не возвращалась ли, не видел ли ее кто. А этот в возрасте ни разу не приехал. Как Женя исчезла, так и его словно корова языком слизнула.

— А до этого часто приходил?

— Почти каждый день Женя с ним виделась.

— Сюда приходил?

— Или он приходил, или она к нему ездила, или встречались где-нибудь. Но почему я знаю, что Женя с ним очень часто виделась, так это потому, что он ей всякий раз дарил цветок.

— Может, это Антон баловал?

— Нет, цветок был приметный и всегда один.

— А что за цветок-то?

— Никогда такого не видела. Сколько лет живу, а такого видеть не приходилось. Вроде бы одновременно он и на орхидею похож был, и на розу, и на пион. Красивый, конечно, но при этом… какой-то не наш.

Приметы пожилого ухажера консьержка могла описать очень приблизительно.

— Мужчина в возрасте, к шестидесяти или около того. Очень ухоженный, весь такой из себя наглаженный и накрахмаленный, седой уже, но в модных очках и одет модно. Машины у него не было, мужчина пользовался услугами такси, потому что машины всегда были разные, и за рулем находился не он сам, а шофер.

На этом разговор с консьержкой и закончился. Больше она к сказанному ничего прибавить не могла.

Оказавшись на улице, Милорадов потер руки.

— К Кире можно и не ездить, — заявил он. — Тем более что по мере того, как мы продвигаемся в глубь времени, воспоминания у свидетелей все больше тускнеют.

Сашу это не устроило, и она возразила:

— Нужно использовать любой шанс!

— И потом, время уже совсем позднее. И в квартире Киры, я узнавал, живут ее очень дальние родственники из другого города, которые если с ней при жизни и общались, то много лет назад, и то по телефону. Общие фразы, привет, как дела, как живешь, как здоровье, ничего личного.