Всем Хуанам по сомбреро

В отличие от первого мужичка, этот был высок ростом и, наверное, когда-то мог бы даже считаться красивым. Даже сейчас следы разгульной жизни и многочисленных возлияний не могли полностью уничтожить его былую красоту. Он грубо выругался, схватил приятеля за шиворот и вторично препроводил его вон, теперь уже до самых железных дверей подъезда, за которые и выкинул друга.

— Вот так, — с удовлетворением пробормотал он. — Пошуми там теперь.

Но первый мужичок оказался настырным, он не желал угомониться. Спирт бушевал у него в крови, толкая на подвиги. Внезапно раздался звон разбившегося стекла, и хозяин квартиры устремился к себе. Потом донеслись его вопли, из которых стало ясно, что изгнанный друг только что швырнул ему в окно камень и разбил стекло.

— Тебе туда точно не надо идти! — пришел Милорадов к окончательному выводу.

— А вы? Я вас одного не пущу!

— Неужели ты думаешь, что я не справлюсь с одним-единственным пьяницей? Неужели я так невысоко котируюсь в твоих глазах?

И Милорадов шагнул в нехорошую квартирку. Саша выждала паузу и шагнула за ним. Но в прихожей она почти сразу наткнулась на Милорадова, который стоял молча и с укором смотрел на нее. Саша под его взглядом смущенно попятилась назад. И когда вновь решилась зайти в квартиру, то действовала уже гораздо осторожней. Прежде чем зайти, сначала заглянула в щелочку и убедилась, что Милорадов прошел дальше и не сможет ее заметить.

Судя по обрывкам фраз, которые доносились до девушки, разговор у следователя со свидетелем начался еще до ее появления. А так как времени прошло относительно мало, получалось, что свидетель и сам жаждет поделиться информацией.

— Кирка была хорошая девка, ты этих снобов, которые ее квартиру заняли, не слушай!

— Говорят, девушка проституцией подрабатывала.

— Мужики к ней ходили, это верно. А чего не ходить, если девка красивая и сама это дело любит? И подарки они ей носили, что в этом плохого? Может, она еще и замуж бы вышла. Это Антоха ее с панталыку сбил.

— Антон? Этот?

Видимо, Милорадов показал фотографию Борисова, и сосед хмыкнул:

— Он самый! Гад такой! Мне его рожа с самого начала не понравилась. Гладкий такой из себя, скользкий, плюнуть негде. Такие самые гады и есть! Когда я в театре служил, меня тоже один такой гладкий подсидел. Он виноват, что меня уволили!

— Не водка, нет?

— И водка тоже, — не стал отрицать мужик. — Но, если бы не этот гладкий, никто бы не пронюхал. Сделай милость, убери ты от меня его морду, тьфу! Прямо одна харя, смотреть противно!

— И что ты про этого кавалера Киры сказать можешь?

— Не был он ее хахалем. Он ей денег посулил. Много денег. И компьютер к ней притащил. Огромный, дорогущий. Эти оккупанты, которые квартиру Кирки заняли, они говорили, что это мы с Петрухой вещи сперли. Ну, кое-что мы и впрямь брали, когда трубы горели, но компьютер еще до нас увезли.

— Кто? Рыжий толстяк с бородой?

— Такого не видел. Антон комп привез, он же его и увез!

— А что он по поводу исчезновения Киры сказал?

— Озадачен был. Сказал, что она его здорово подвела. Что он рассчитывал на ее помощь в соревновании, а она сбежала.

— Не было похоже, что он на нее зол?

— Как не злиться, злился!

— А могло быть такое, чтобы Антон сам Киру и того… похитил?

— Да зачем ему? Кира ему нужна была тут, чтобы тренироваться к соревнованиям. Антон ей для этого и компьютер привез. Он приехал проверить, как у нее тренировки идут, а она уже тю-тю! Испарилась!

— Не может быть, чтобы сразу вот так взяла бы и испарилась. Должно было этому что-то предшествовать.

В разговоре повисла долгая пауза. Саша даже подумала, что свидетеля сморил сон, но, оказывается, нет, мужик просто погрузился в глубокую задумчивость.

— Был один человек, — произнес затем свидетель с какой-то непонятной интонацией, — он и впрямь проявлял особенный интерес к Кире.

— Человек? Мужчина? Любовник?

— Мужчина, но не любовник. Уж сколько их к Кире ходили, все они были на одно лицо — молодые, дерзкие, непутевые. Кире хорошие мальчики из благополучных семей никогда не нравились, ее к плохим парням тянуло. А этот дяденька не из их числа был. Весь такой чистый, опрятный, очечки, бородка. Седой уже, а туда же, за молодыми девками гоняться! Очень он из общего числа выбивался, поэтому я на него внимание и обратил. Еще спросил у Киры, может, остепениться пора, а мужчина видно, что при деньгах и с положением. Такие вещи, они ведь всегда видны. Да и денег он на Киру не жалел, и возил ее всюду, угощал, одевал, баловал.

— А она что?

— Засмеялась. И говорит, замуж — это вряд ли. А чего, спрашиваю? Женат, что ли? Нет, говорит, не женат, а замуж за него мне все равно идти нельзя.

— Кира говорила вам его имя? Кто он такой?

— С чего бы ей мне такие вещи рассказывать? Кто я ей? Не отец, не брат, не сват, просто соседский алкоголик. Только дяденька мне этот сильно не понравился. Он вроде бы и улыбается, и вокруг Киры суетится, разве что только ни приплясывает, а все равно глаза у самого холодные, словно у змеи.

Но холодные глаза к делу не пришьешь, это понимала даже Саша. А уж Милорадов и подавно.

— Что-нибудь более существенное было?