Всемирный разум

Эти мысли Платона вспомнились мне, когда в 2006 году я принимал участие в одном пилотном проекте в качестве одного из соавторов. Официально он назывался «XXII век» (The 22nd Century) и был посвящен тому, каким образом мозговые импланты будут способствовать развитию новых форм коммуникации. Родольфо Линас (Rodolfo Llinas), один из интервьюируемых и руководитель подразделения, занимающегося нейронаукой в университете Нью-Йорка, заявил: «Мы рассуждаем вот о чем. Вы сможете проникнуть в мозг другого человека и узнать, что у него болит. Вы сможете не только чувствовать боль окружающих, но и понимать их желания и ощущать их страхи».

Идеи Платона проглядывают и в статье, опубликованной в журнале New Yorker и посвященной философу Полу М.Черчланду (Paul Churchland), размышлявшему так:

...

По-видимому, наступит такой день, когда станет возможно соединить искусственным образом два отдельных мозга… и обмениваться мыслями намного быстрее и яснее, чем мы можем позволить себе в настоящее время посредством привычной нам речи – спутанной и содержащей сгустки непроясненного смысла [41] .

Древняя мечта о слиянии душ… Для Платона любовь – это жажда целостности, восстановление цельности человеческого существа, восторг совершенного общения друг с другом, вечное единение людей. Конечно, такое понимание не лишено проблемных моментов. Идентичность «половин» утрачивается. Не остается места для проявления того, что привлекает или отвергает каждая из них. И ни одной из них не удастся время от времени сбегать в город, чтобы выпить стаканчик-другой с приятелями… Ну, что на это скажешь? Не слишком реалистично, пожалуй.

Тем не менее, я продолжаю думать, что если б только мои медленные пальцы не сковывали меня, мои беседы с Региной происходили бы ежедневно. Мы оба проводим свою жизнь за разгадыванием фонем. Но когда диалог разворачивается в телеграфном стиле, а сам разговор слишком выстроен и поэтому не вполне естественен, трудно настроиться друг на друга, добиваясь полного понимания. Живущее в изоляции сознание замыкается в себе и начинает растрачивать заряд внутренней энергии, становится все более причудливым и как будто скрученным внешней силой, похожим на растение бонсай. У таких людей, как Регина или я сам, оно несет в себе черты бонсай. Если бы я мог соприкоснуться с ней мысленно – непременно бы так и сделал. Я оказался бы на седьмом небе, появись у меня возможность свободно поболтать с ней, когда она, возвращаясь домой с работы, просто стоит на остановке, – это было бы не общение, а сплошной восторг. Можно было бы долго, очень долго изучать мысли друг друга, следуя за самыми причудливыми их поворотами.

Я еду в университет Галладета

В июле 2008 года я получил приглашение в течение года поработать профессором в университете Галладета в Вашингтоне, округ Колумбия. В этом учебном заведении, финансируемом из федерального бюджета, в качестве основного языка общения используется ASL (American Sign Language) – американский жестовый язык. Однако существует опасение, что он устаревает. Все больше и больше детей, которым в раннем возрасте устанавливают кохлеарные импланты, взрослея, пользуются только обычной речью. Они учатся не в специальных школах для глухих и слабослышащих, где основным средством общения служит ASL, а в самых обычных школах и колледжах, ученики и студенты в которых не имеют проблем со слухом. Как следствие, численность слушателей Галладетского университета за последние пять лет уменьшилась с 1400 до 1000 человек в год [42] . Это единственное учебное заведение в мире, существованию которого угрожает распространение компьютерных имплантов.

Более того, само существование сообщества глухих находится под угрозой. Исторически сложилось так, что люди с полным отсутствием слуха могут социализироваться только в обществе друг друга. Поэтому они формируют свою субкультуру с богатыми традициями, собственной исторической памятью и ощущением идентичности. Уничтожение глухоты, если таковое станет возможно, будет означать также и исчезновение этой культуры, специфического языка и образа жизни. Представители Галладетского университета обратились ко мне именно как к человеку, чье телесное существование само по себе олицетворяло угрозу их будущему. Нам нужен свежий взгляд на вещи, заявили они, обращаясь ко мне. Приезжайте к нам на год.