Читаем Всеобъемлющая теория развития – новый метод познания полностью

Ученые должны понять сущность, структуру, механизм развития Жизни, чтобы можно было понять человека, Вселенную, человеческую жизнь.

Наука, несмотря на то, что возникла более двух с половиной тысяч лет назад, до сих пор не оправдала своего возникновения. И, наверно, можно согласиться с Дидро, что она до сих пор пребывает в младенческом состоянии.

Почему можно так ставить вопрос? Потому, что ученые до сих пор не поняли, что такое наука, как, впрочем, не поняли, кто такой – ученый.

Но, это станет ясно, когда мы обоснуем это положение.

В рамках диалектического материализма науку отделяют от других сфер человеческой жизни, от религии, от Природы. Андре Боннар определяет науку, как «сумму познаний и средств, позволяющих человеку увеличить свою власть над природой» (19). Именно потому, что отделили человека от Природы, противопоставили их, и возникают идеи борьбы с Природой, покорения ее. Хотя, как мы уже отмечали раньше, ученые все больше понимают, что необходимо найти точки соприкосновения с Природой, и найти способы положительного взаимодействия с ней. И в наше время – это одна из фундаментальнейших проблем.

Как отмечает Пригожин И., Кант еще двести лет назад полностью разделил науку и мудрость, науку и истину. Пригожин И. призывает положить конец этому расколу, и считает, что наука для этого созрела.

Наверно, он прав. Именно, потому, что появилась «Теория Жизни, как всеобъемлющая теория развития», которая позволяет понять неделимую целостность человечества с Природой.

В свете «Теории Жизни, как всеобъемлющей теории развития» создается возможность понять, что такое наука и кто такие – ученые.

Ответить на вопрос о науке можно, только поняв науку, как форму Жизни, только поняв, что наука – это цель и средство человеческой жизни, отдельных людей (ученых) и Жизни, в целом.

Это – ошибочное представление ученых, что наука – это знания. Как таковых, знаний вообще, не существует. Есть информация, которая не существует отдельно от материи, энергии конкретной формы Жизни, и «других», составляющих неделимую целостность с данной формой Жизни. Информация, в процессе взаимодействия данной формы Жизни с «другими», превращается в знания – но, знания вырабатывает каждая конкретная форма Жизни. Поэтому, знания, как абстракция, не имеет места в Жизни. Знания всегда конкретны, потому что всегда принадлежат конкретной форме Жизни. И знания адекватны уровню развития конкретной формы Жизни.

Если мы ведем речь об ученых, которые вырабатывают знания, то знания таковы, каковы люди, их вырабатывающие. И, понять, по отдельности, уровень развития науки и уровень развития ученых, невозможно. Именно поэтому, говоря о науке, мы, по сути дела, должны говорить об ученых.

В самом начале становления науки, греческие мыслители еще не отличали материю от духа, не разделяли их, считали, что душа появилась на свет не из чего иного, как из материи, что она присуща материи, что она представляет самое проявление материи. Фалесу приписывают взгляды, согласно которым, всякая материя – живая, а природа, одновременно – и разумна, и бессознательна.

Но, уже Демокрит, которого считают «отцом» материализма, а, следом за ним, и Аристотель, отделили материю от души. Платон явился «отцом» идеализма, и стал изучать душу отдельно от материи.

Уже в наше время Силин А.А. приходит к выводу, что Вселенная имеет душу, сознание (93).

Однако, ни во времена Фалеса, Аристотеля, ни в наше время ученые не поняли, что любая материя не только живая и не только имеет «душу», но и является процессом развития, которое осуществляется, как взаимодействие различных форм Жизни, соотносящихся друг с другом, как цели и средства, являющихся неделимой целостностью. И, все эти формы Жизни, вместе, и есть Творец, Создатель, Бог.

Конечно, во многом, это произошло потому, что отделили науку от религии, душу от материи. Теперь ученые, вместе с богословами, должны снова объединить Бога с людьми, поняв Бога, как Жизнь, и человека – как форму Жизни.

Странно, что богословы уже давно не обратили внимание на то, что в Библии говорится о Жизни. «Входите тесными вратами: ибо широки врата и пространен путь, ведущие в погибель; и многие идут ими: ибо тесны врата и узок путь, ведущие в ЖИЗНЬ (выделено нами – С. Ш.), и немногие находят их» (13). О какой Жизни говорится в Библии? Понятно, что о Вечной. Той самой, которая – Бог, Творец, Создатель. И Иисус Христос – форма Жизни, именно поэтому он – Бог. Но, ведь, и люди – тоже форма Жизни. Поэтому, и люди – Боги. Но, если Иисус Христос – реально, форма Жизни, то человечество – потенциально. И, реально, идет оно, в своей жизни, не в Жизнь, а в «погибель».

И, весь смысл того, чтобы понять истину, как раз, и связан с возвращением человека в Жизнь, его сотворившую.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Биосфера и Ноосфера
Биосфера и Ноосфера

__________________Составители Н. А. Костяшкин, Е. М. ГончароваСерийное оформление А. М. ДраговойВернадский В.И.Биосфера и ноосфера / Предисловие Р. К. Баландина. — М.: Айрис-пресс, 2004. — 576 с. — (Библиотека истории и культуры).В книгу включены наиболее значимые и актуальные произведения выдающегося отечественного естествоиспытателя и мыслителя В. И. Вернадского, посвященные вопросам строения биосферы и ее постепенной трансформации в сферу разума — ноосферу.Трактат "Научная мысль как планетное явление" посвящен истории развития естествознания с древнейших времен до середины XX в. В заключительный раздел книги включены редко публикуемые публицистические статьи ученого.Книга представит интерес для студентов, преподавателей естественнонаучных дисциплин и всех интересующихся вопросами биологии, экологии, философии и истории науки.© Составление, примечания, указатель, оформление, Айрис-пресс, 2004__________________

Владимир Иванович Вернадский

Геология и география / Экология / Биофизика / Биохимия / Учебная и научная литература
Отцы
Отцы

«Отцы» – это проникновенная и очень добрая книга-письмо взрослой дочери от любящего отца. Валерий Панюшкин пишет, обращаясь к дочке Вареньке, припоминая самые забавные эпизоды из ее детства, исследуя феномен детства как такового – с юмором и легкой грустью о том, что взросление неизбежно. Но это еще и книга о самом Панюшкине: о его взглядах на мир, семью и нашу современность. Немного циник, немного лирик и просто гражданин мира!Полная искренних, точных и до слез смешных наблюдений за жизнью, эта книга станет лучшим подарком для пап, мам и детей всех возрастов!

Антон Гау , Валерий Валерьевич Панюшкин , Вилли Бредель , Евгений Александрович Григорьев , Карел Чапек , Никон Сенин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Зарубежная классика / Учебная и научная литература
Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование
Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование

Научная дискуссия о русском реализме, скомпрометированная советским литературоведением, прервалась в постсоветскую эпоху. В результате модернизация научного языка и адаптация новых академических трендов не затронули историю русской литературы XIX века. Авторы сборника, составленного по следам трех международных конференций, пытаются ответить на вопросы: как можно изучать реализм сегодня? Чем русские жанровые модели отличались от западноевропейских? Как наука и политэкономия влияли на прозу русских классиков? Почему, при всей радикальности взглядов на «женский вопрос», роль женщин-писательниц в развитии русского реализма оставалась весьма ограниченной? Возобновляя дискуссию о русском реализме как важнейшей «моделирующей системе» определенного этапа модерности, авторы рассматривают его сквозь призму социального воображаемого, экономики, эпистемологии XIX века и теории мимесиса, тем самым предлагая читателю широкий диапазон современных научных подходов к проблеме.

Алексей Владимирович Вдовин , Илья Клигер , Кирилл Осповат , Маргарита Вайсман

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917—1991
Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917—1991

Россия испокон веков жила бок о бок с кочевыми народами Великой Степи и Севера, постепенно включая в свои границы «кочевые» регионы. Кульминацией этого процесса стала форсированная модернизация «кочевых» территорий, реализованная в Советском Союзе в 1930-е годы. Большинство кочевников практически в одночасье было «посажено на землю». В бескрайних степях выросли города, поселки и колхозы. Многие вчерашние вольные скотоводы стали земледельцами, пошли работать на заводы и шахты. В чем были причины ускоренного, форсированного «привязывания» кочевых народов к земле и каковы исторические результаты этого процесса? На эти и другие вопросы ответит книга доктора исторических наук Ф.Л. Синицына.

Федор Леонидович Синицын

Культурология / Учебная и научная литература / Образование и наука