Всеобщая история искусств. Искусство древнего мира и средних веков. Том 1

Рядом с произведениями монументального искусства первобытный человек пробовал свои силы в резьбе на камне, на костях убитых животных и выделывал статуэтки из камня. Мы не знаем доподлинно, какого рода изображения относятся к более раннему времени. Вопрос о первенстве живописи или скульптуры и до сих пор не может считаться решенным. Но бесспорно, что первобытный человек добился успехов и в этой области. У него было в высшей степени развито чувство существенного. · Передавая фигуру коня в камне, он схватывал прежде всего основной объем его корпуса, округлость его зада, цилиндрическое туловище, вытянутую шею и голову, все мягкие объемы с их нежными градациями и округлыми очертаниями. Поверх этого объема наносилась тонкая гравировка, которая должна была передать мохнатую шерсть дикого коня. В своих рисунках на кости он умел гибким то расширяющимся, то сужающимся штрихом обрисовать очертания различных зверей, начиная с мамонта и бизона и кончая зайцем, изобразить лебедя, вепря, змей и куропаток.

При всем том многие особенности этих рисунков заставляют нас остеречься от их сближения с искусством нового времени. Прежде всего бросается в глаза, что изображения животных мало связаны друг с другом и с окружающей их средой. Первобытный человек проявлял уже удивительную зоркость по отношению к отдельным предметам, но он не привык видеть сразу два или три предмета. Перед его воображением живо стояли образы животных; но когда у него являлась потребность выполнить новое изображение, он не замечал уже имеющегося рисунка на стене пещеры. Изображения порою просто помещаются рядом друг с другом или одно изображение заходит на другое.

Все это говорит о том, что у человека той поры была слабо развита способность охвата одним взглядом группы предметов, способность, которая служит основой композиции в живописи. Видимо, первобытной графике соответствовали языковые формы, сохранившиеся и в более позднее время в некоторых языках. Вместо того чтобы сказать «люди», китайцы говорят «человек-человек». Вместо того чтобы изобразить стадо как нечто единое, первобытный человек беспорядочно рисовал множество зверей, как бы перечисляя их всех одного за другим, и только в обрядовых сценах, которые уже встречаются и в это время, он выстраивал животных в ряды и подчинял симметрическому порядку.

Когда ему предстояло воспроизвести несколько предметов на небольшой плоскости, самая теснота ее заставляла его думать об их расположении. Гравированное изображение «Олени переходят брод» особенно показательно для художественных исканий первобытного человека. К сожалению, кость эта сохранилась неполно, и все же нельзя не подивиться мастерскому изображению старого оленя, повернувшего голову и испуганного погоней. Видимо, самая теснота поверхности заставила художника вплотную придвинуть изображение рогатого оленя к переднему зверю. Чтобы показать, что все происходит в воде, он воспроизвел огромных рыб. Передача физической среды через одушевленные тела, ее как бы олицетворяющие, встречается и в более позднее время.

1. Бизон. Пещерная живопись. Древний каменный век. Альтамира (Испания).

Рыбы заполняют пустое пространство между ногами животных, но одну из них пересекает нога переднего оленя.

Таким образом, здесь совмещены различные принципы расположения фигур: и заполнение телами пустого пространства, и сопоставление тел, и их вытягивание по одной линии, и, наконец, расположение в двух планах.

Зоркость первобытного человека была ни с чем не сравнима. Он стремился воспроизвести не только очертания отдельных животных, но и уловить их мимолетное движение.

Вот почему в некоторых гравированных изображениях животных бросается в глаза, что вместо двух пар ног художник наделяет их множеством ног, наподобие значительно более поздних восточных поэтов, которые называют коней «шестиногими». Видимо, художнику хотелось запечатлеть как бы все мгновенья движения, мы бы сказали — соединить в одном изображении несколько кадров.

Но и это не вполне удовлетворяло первобытного мастера. Воображение толкало его к проникновению в самую сердцевину явлений, и поэтому, изображая речную выдру, он передавал ее со всем содержимым ее желудка, множеством рыб, поглощенных этим прожорливым животным. Слона он изображал с видным сквозь покров его кожи сердцем. К этому толкала первобытного художника особая корысть. Он метил свой удар в сердце зверя, он ясно воображал себе его мерное биение и не мог удержаться, чтобы не изобразить его в своих рисунках. Мало того, в тиши и мраке полутемных пещер этот первобытный человек тешился воображаемой охотой: изображения зверей, которым, казалось бы, мог позавидовать любой современный художник, служили ему мишенью. Он спускал стрелу в них, видимо, твердо уверенный, что это поможет его успеху на охоте.