Всеобщая история искусств. Искусство древнего мира и средних веков. Том 1

Близкие к этим испанским росписям наскальные рисунки были найдены в недавнее время в Северной и Южной Африке. Они говорят о возможности переселения из Испании в Африку или обратного движения. Среди этих произведений особенно примечателен один выполненный силуэтно рисунок, изображающий три танцующие фигуры. Рисунок этот останавливает внимание прежде всего изумительным чувством ритма. Его красота особенно бросается в глаза, если переводить свой взгляд с одной фигуры на другую. Тогда замечаешь общность некоторых их черт и отличие других. Каждая фигура служит как бы вариантом другой, развивает, усиливает движение соседней. Как ни схематичен самый очерк фигур, но движение их приобретает такой осязательный характер, какого не найти и в позднейшие периоды. Единый ритм пробегает через три фигуры и все же дается в различных оттенках. Левая фигура самая стремительная, другая застыла на одной ноге, третья закинула корпус назад, но спешит за своими подругами. Глядя на этот рисунок с его стихийно выявленным ритмом, становится понятным, почему впоследствии на европейские народы производил такое сильное впечатление танец дикарей.

Среди современных отсталых народов только одни бушмены до недавнего времени сохранились на стадии охотничьего периода и развивали свое искусство, во многих отношениях напоминающее рисунки древнего каменного века в Европе. Рисунки бушменов отличаются изумительной точностью изобразительной формы. Зато бушмены не обладают развитой декоративной изобретательностью. Мы сразу узнаем очертания антилоп и охотников, представленных в стремительном движении, как в испанских росписях. Бушмены не всегда ограничиваются профильными изображениями животных и прекрасно справляются со смелыми ракурсами, которых долгое время избегали египтяне. Но при всех этих достоинствах рисунки бушменов уступают рисункам Альтамиры в силе и непосредственности. Видимо, затянувшийся на несколько тысячелетий охотничий быт не давал человеку возможности так полно раскрывать свои жизненные силы и чувствовать в мире гармонию, которая была доступна еще человеку древнего каменного века.

Новый каменный век и сменивший его бронзовый век занимают в Европе приблизительно время от 10000 до 2000, в Египте — от 18000 до 3000 гг. до н. э. Если древний каменный век был особенно богато представлен в Западной Европе, то в последующее время главные центры культуры передвигаются на юго-восток, в страны более теплого климата. Впрочем, и в Европе к концу древнего каменного века замечается некоторое потепление, отразившееся на растительном и животном мире. Олени ушли на север, мамонты вовсе исчезли. Во всей Европе устанавливается тот умеренный климат, который сохранился до сего времени.

В жизни человека происходит крупный перелом, сыгравший большую роль на его путях к цивилизации. Человек бросает кочевой образ жизни и переходит к оседлости. Это вызывает ряд глубоких последствий, делает возможным развитие земледелия и приручение животных. Значительных успехов достигает человек и в своем производстве. Он живет уже не в расщелинах скал, а в особых постройках, хижинах, в некоторых случаях искусно возведенных на сваях в озерах и потому недоступных для зверей. Он научился из глины делать сосуды, плести из веток корзины, выделывать ткани, полировать свои каменные орудия. В сравнении с ними изделия древнего каменного века с их отбитыми, а не шлифованными краями кажутся очень грубыми. Конечно, огромным шагом вперед было появление металла. Медь и золото пришли в Европу, видимо, с востока. Сначала эти металлы применялись преимущественно для украшений, так как они отличались большой податливостью и мягкостью. Впоследствии сплав олова и меди, более крепкий по своему характеру, позволил не только заменить каменные орудия металлическими, но и производить орудия гораздо более сложной и совершенной формы.

Новые условия производства изменили жизнь первобытных людей и их представления. Крупнейшим явлением этого периода оседлости было сложение рода. Привязанные к плодородным местам, окруженные стадами прирученных ими животных, погруженные в свой производительный труд люди составляют большой род. Его основой служил беспрекословный авторитет старшего в роде, его основателя. Род этот был ячейкой будущего государства, но родовой союз, по выражению Энгельса, не знал еще солдат и жандармов, которые стали служить опорой государства в классовом обществе. С его строгим подчинением старшему, многоопытному главе, с его кровным чувством единства интересов членов, родовой строй создавал благоприятные условия для развития способностей человека, только что вышедшего из состояния первобытной дикости. Люди и позднее еще долго сохраняли светлые воспоминания о родовом строе. В некоторых странах эти воспоминания жили в народных сказаниях до недавнего времени.